Йоселе Розенблат - связь эпох

 Какая связь между сериалом латвийской киностудии "Долгая дорога в дюнах" и Эрец Исраэль? В четвертой серии Марту и Рихарда привозят в Ригу, в просторный восьмикомнатный дом. На стене фотография счастливой пары, в детской кроватки для малышей-близняшек. "Где хояева этой квартиры", спрашивает Марта. "Каждому свое", получает она в ответ. Рихард, чтобы разрядить обстановку, ставит пластинку. Звучит голос... Это был голос кантора Йоселе Розенблатта. 

Йоселе родился в 1882 году в Белой Церкви, недалко от Киева. Его отец был кантором в местной синагоге, и уже с 4 лет был замечен талант Йоселе. Поскольку отец был австрийским подданным, семья должна была переехать в Галицию, а оттуда в Вену. Там, уже в 13 лет Йоселе предложили продолжить обучение в консерватории, однако отец, мечтавший о сыне, как о будущем раввине, воспрепятствовал этому. 

Йоселе, который пошел по стопам своего отца все же стремился к развитию своего творчества. В 18 лет он был кантором в Мункач, а потом перебрался в Братиславу, община которой была более либеральной. В Бравтиславе Йоселе мог учиться музыке и даже ездил в Вену брать уроки по развитию голоса. Йоселе Розенблатт создавал свою музыку на лад которой он пел молитву. Такой прием называется речитатив. В Братиславе он издал и сборник своих сочинений, куда вошли 150 речитативов. Один из этих речитативов из молитв Судного дня мы слышим в фильме - "Хинени". В 1905 году он стал записывать себя на пластинки. 

Из Братиславы Йоселе переехал в Гамбург, где продолжил публиковать свои сочинения, а потом в США. В Америке его карьера достигла вершины. Он был кантором и время оот времени выезжал на гастроли. В Чикаго он получил приглашение в оперу, но отказал, считая, что кантор, как человек, уполномоченный общиной обращать молитву к Господу, не должен размениваться на оперу. В 1933 году он получил приглашение в Эрец Исраэль для создания фильма, звуковым сопровождением которого должен был быть его голос. "Мечта моего народа", так должен был называться фильм. После съемок он отправился искупаться на Мертвом море. После купания он почувствовал себя плохо и вернулся в Иерусалим, где скончался от сердечного приступа. Йоселе Розенблатт похоронен на Масличной горе.

Тоннель в Бейт Хадар

 

Этот дом стоит в квартале, который сегодня все стараются обойти - в квартале Неве Шеанан рядом с старой автобусной станцией, когда-то бурлящим центром южного Тель Авива с его улицей обуви, кинотеатром, где крутили фильмы для взрослых, дешевыми магазинчиками и "массажными кабинетами", в которых еще успели поработать новые репатрианки и туристки из бывшего СССР в начале девяностых. Квартал был построен 100 лет назад, когда 400 семей из Яффо выкупили участок с апельсиновым садом Шейх Али. Квартал был построен в форме семисвечника (улица Левинский была центральной улицей, к которой сходились остальные) и был урбанической альтернативой арабским и немецким поселкам в округе. Квартал так и не был достроен, что позволило в дальнейшем разместить здесь Центральную автобусную станцию (1940г.) и железнодорожный вокзал Тель Авив Даром (Тель Авив Юг). Население этого квартала - были рабочий и средний класс,  и как правило симпатизировали Хагане и МАПАЙ.

Между 1936-м и 1938-м годами напротив квартала неве Шеанан был построен высокий дом, запланированный для содержания учреждений. Его архитектор Карл Рубин построил его в международном стиле (Баухаус), но особенность его в том, что это был единственный в те времена проект в Эрец Исраэль, основанный на металлическом каркасе.  Это был Бейт Хадар. В подвале находился печатный цех, на первом этаже находилось агентство Форд, продававшее автомобили. Наверху дожны были размещаться учреждения Ассоциации выращивания цитрусовых (Хадар это цитрусовые), а на верхних этажах - огромные залы для конференций. В сороковых годах здесь разместился штаб и департамент расследований британской армии. В 1946 году, когда подпольщики Эцель и Лехи организовали волну диверсий против британцев, здание превратилось в "бевинград" - укрепленную крепость, окруженную колючей проволокой и противотанковыми ежами. Но для Гиди, Амихая Фаглина, архитектора самых известных и самых дерзких операций Эцель, чем укрепленнее был объект, тем сильнее стояла задача его уничтожить. И был создан план. Из углого дома на улице а-Шфела, который был наиболее близок к Бейт Хадар нужно было прорыть тоннель, пробить брешь в подвал и заложить там взрывчатку, по примеру гостиницы "Царь Давид". 

Чтобы обеспечить работу без подозрений, к хозяину дома пришел наниматель, Марк Каан и предложил более высокую цену за аренду. Кроме того, Марк Каан предложил хорошие деньги и за пустующий магазин внизу, там было намечено разместить овощной магазин. В квартирах быстро поменялись жильцы (помните, население поддерживало Хагану). Но жильцы ничего не знали. Их задачей было только держать рот на замке. Каждый день к магазину подъезжал грузовик. Он привозил лук и морковку, а увозил камни и песок. Руководил работой Акива Коэн. 

Акива Коэн был одной из самых легендарных личностей в Эцель. Во время войны страшный несчастный случай забрал у него жену, чтобы пережить эту травму он призвался в британскую армию, прошел войну, был в самых опасных местах. Он был универсальным солдатом и специалистом по взрывчатке. Каждый день он приходил на работу с началом рабочего дня и ровно в 16:00 закрывал люк. И каждый раз перед тем как закрыть люк он натягивал нить - на случай, если британцы узнают про туннель. Он даже поменял цвет провода на всякий случай, если британцы поймут что есть засада и захотят ее разминировать. Тоннель уже был уже почти готов. 

И все таки, жильцы из округи что-то заподозрили. Они не сообщили британцам, они сообщили в Хагану. В доме на соседней улице была мастерская, где Хагана производила стволы для стэнов - копии британских автоматов, с которыми потом Хагана воевала в войну за независимость. Хагана решила не вмешивать британцев и решить вопрос сама. 18 июня отряд Хаганы под вечер прибыл на место. Вход в тоннель был обнаружен, Зеэв-Менахем Вербер, специалист по взрывчатке спустился вниз. Неизвестно, что прервало его жизнь - нить детонатора или он перерезал неправильный провод. Раздался мощный взрыв. Британцы, услышав взрыв, включили прожектора и осветили округу. Увидев бойцов Хаганы они открыли огонь и отравили людей делать обыск в домах по соседству. Мастерская была раскрыта. Событие так потрясло еврейское общество, что Натан Альтерман написал стих "Я не воюю с братом", в котором призвал воевать с Эцель, так как Зеэв Вербер пал "защищая свою честь в смертельном тоннеле". 

Акива Коэн после войны за независимость стал мясником и поставлял мясо в киоски шавармы и шашлычные. В 1955 году Ицхак Шамир призвал его в Мосад, выйдя на пенсию Акива открыл ресторан шавармы в Кирьят Оно. Лишь в 80 лет он посетил могилу Зеэва Вербера, где дал волю своим чувствам и скорби. Сегодня его внук управляет рестораном и он называется "Шаварма Алони". Вход в тоннель до сих пор находится в этом доме, где сегодня гараж, в котором чинят мотоциклы. По нему можно пройти почти до стен Бейт Хадар.

Моше Александровский:

1922 год. Британское правительство Палестины приказало прекратить репатриацию. Уже не слышно в портах Эрец Исраэль песен радостного потока новоприбывших. Но несмотря ни на что, репатриация не прекратилась. А-Шомер послал Спектора в Бейрут, чтобы организовать перевоз новых репатриантов через Кфар-Гилади и Тель Хай. Эти два поселения находились тогда под французским мандатом, и Спектор должен был организовать нелегальную эмиграцию на границе. 

Британская граница проходила рядом с Возией (ферма на берегу реки Маханаим недалеко от Рош Пины), а в Халсе (сегодня Кирьят Шмона) стоял французский пограничный гарнизон. Французская полиция состояла в основном из ливанских арабов, с которыми можно было договориться. За небольшую плату они "не замечали" караванов с репатриантами, которых перевозили через границу. Но опасность грозила со стороны британцев. Перед каждой переброской мы посылали людей в Возию следить за английскими пограничниками. 

Только когда опытные глаза разведчиков видели, что не угрожает никакой опасности, караван отправлялся в путь. Переходы всегда организовывались под покровом ночи и в дождь. В те дни еще не проложили дорог в Галилее и транспорт шел по бездорожью и нередко вяз. Караваны, перевозившие по 30-40 человек отправлялись в Тверию. Людей перевозили на телегах, в которые впрягали три-четыре пар мулов. Путешествие длилось почти сутки по колдобинам и выбоинам, но сопровождавшие не чувствовали усталости, понимая важность своей миссии.

Британцы требовали от французов усилить охрану своих границ. И как-то, когда наш караван приближался к Халсе оттуда к нам на встречу из засады выскочил отряд французских пограничников. Эшбаль, назначенный сионистским руководством как сопровождающий, испугался и умолял наших людей: "Заплатите французам сколько захотят, только чтобы они не сдали нас британцам". Распрощались мы с пограничниками взамен на мешок ячменя, пачку сигарет и несколько лир. Из этого случая сионистское руководство поняло как мы ведем дела и больше не предъявляло нам претензии будто мы расточительны. Примерно 2 года еще мы занимались перевозкой нелегальных репатриантов, но когда Метула, Кфар Гилади и Тель Хай были присоединены к британскому мандату, нам пришлось прекратить на какое-то время наши действия.

Ам Лохем - провозвестник борьбы с Британией

Всем известен конфликт между Хаганой и Эцелем, который в процессе перерос в конфликт между левыми и правыми в Израиле. Левые часто используют для объяснения своей вражды довод: "Эцель начал борьбу с британцами, когда те воевали с Гитлером".

Но на самом деле не все так просто. Перелом во второй мировой войне уже произошел, но Британия продолжала держать ворота Эрец Исраэль закрытыми для многих беженцев, которые еще могли спастись. Более того, британцы распускали слух что среди беженцев есть немецкие агенты и коммунисты, лишая их возможности спастись даже в других странах. Молодежь в самых широких кругах видела в Британии врага. Как в Эцеле, так и в Хагане.

Идея выступить против британцев родилась не в командовании Эцеля, а среди тех, кто откололся от организации в 1940 году, но не примкнул к Лехи. Элиягу Ланкин и Элиягу Равид решили создать свою организацию, в которой нашли бы себя и те, кто ушел в Эцель и те кто остался в Хагане.

Элиягу Равид. Член Лехи. Был выдан британцам бойцами Хаганы в период "Сезон". После войны за независимость занимался издательством и аудиторством.

Элиягу Ланкин. Член Эцель. Был выдан бойцами Хаганы британцам и отправлен в концентрационный лагерь в Эритрею. Бежал, находясь в изгнании организовал отправление "Альталены". Был арестован и содержался в секретной тюрьме. После освобождения стал одним из лидеров движения Херут и был членом Кнессета первого созыва.

Они объединили бойцов в организацию "Ам Лохем" - "Сражающийся народ". Ланкин и Равид обратились к активистам Хаганы и к ним присоединились Йосеф Эдельберг, один из командиров Хаганы в Хайфе, Йигаль Горовиц, член мошава Нахалаль и лидер молодежного движения "аНоар аОвед" (рабочая молодежь). Движение поддержал даже Моше Даян, хотя официально не вступил в него. Название организации дал Йигаль Горовиц, чтобы подчеркнуть что она не принадлежит ни одной партии и ни одной идеологии.

Йигаль Горовиц Присоединился к МАПАЙ и был членом центра партии с 1961 по 1965 год. Вместе с Бен гурионом ушел из МАПАЙ в РАФИ, а потом в "Государственный список". В 1969 году стал членом Кнессета. После ухода Бен Гуриона "государственный список" присоединился к Ликуду. Министр финансов и министр торговли и промышленности в правительстве Бегина.

Идея создания "Ам Лохем" будоражила умы. Споры велись везде, включая Пальмах. Основатели решили начать с самой громкой операции - с захвата британского наместника МакМайкла, олицетворявшего здесь британскую политику Белой Книги, и предания его суду с последующим изгнанием на Кипр.

Гарольд МакМайкл (в центре). Был назначен на пост верховного комиссара в 1938 году. МакМайкл ввел приведения смертного приговора для евреев в Эрец Исраэль. его правление было ознаменовано приведением смертного приговора через повешение Шломо бар Йосефа. Подпольщики преследовались и уничтожались без суда, пойманным и раненым не оказывали помощи и они умирали от ран и избиений. МакМйкл стоял за отказом "Струме", в следствии которого она вышла в Черное море, где была сбита по ошибке советской торпедой. 769 беженцев, евреев из Румынии, потонули. МакМайкл умер своей смертью в графстве Кент в 1969 году.

Была назначена дата похищения (29.11.43) и даже был выкопан бункер в окрестностях Петах Тиквы, где должны были содержать верховного комиссара Палестины. Трудно сказать, что было бы, но в последний момент о плане узнало командование Хаганы и лидеры Сионистского руководства. Они сразу же запретили операцию и вышли с заявлением, что "Ам Лохем" на самом деле является организацией Эцель и запретили всем членам Хаганы в нем участвовать. Операции таких масштабов испугались и в Эцеле. Иерусалимское командование отказалось предоставить оружие для бойцов. Операцию были вынуждены отменить. Инициатива создания "Ам Лохем" и его фиаско положили конец всяким контактам между бойцами Хаганы и Эцеля, а бойцы Хаганы, поддержавшие и вступившие в "Ам Лохем" были разбросаны по подразделениям чтобы они не смогли вести активную пропаганду этой идеи. И все же, в 1945 году Моше Снэ, Менахем Бегин и Натан Фридман (Ялин Мор) объединили усилия в единой борьбе против Британии и политики Белой Книги. И это были славные страницы в борьбе подпольщиков.

Бирия - символ воли и стойкости

 Порой, проезжая Кфар Тавор, видишь большую бочку с надписью "Бирия наша". Бирия, деревушка возле Цфата, стала символом нашей борьбы за свою землю. 

Ёще в древние времена составления Мишны и Талмда встречается упоминание о Бирии. Раби Элиэзер из Бирии, Абба Бираи и другие. В 16 веке Йосеф Каро составил в Бирии первый том книги "Шулхан Арух". 

В 1937 году комиссия Пиля в Иерусалиме впервые составляет карту разделения между еврейской и арабской частями британского мандата. Так появилась будущая страна в форме буквы N. Она тянулась по побережью до Хайфы, оттуда шла в Изреэльскую долину и в районе Кинерета поднималась тонкой полоской на север. Чтобы определить будущие границы, британцы разрешили построить три крепости - в Хококе, в Бирии и в Рамот Нафтали. Эти крепости создавали связь между поселениями на Кинерет, Рош Пиной и удаленными поселениями Рамот Нафтали - Тель Хай, Кфар Гилади, Метулой. Земли Бирии были выкуплены задолго до этого бароном Ротшильдом и их обрабатывали земледельцы из Рош Пины. 

8 января 1945 года отделение Пальмаха поднялась на место и была построена крепость. Это было особенное отделение - религиозное. Оно было создано в кибуце Ган Явне. Его бойцы отличились в дальнейшем в защите Кфар Эциона. В Бирие они тренировались, собирали оружие и помогали переправлять нелегальных репатриантов, пробивавшихся через Ливан и Сирию в Эрец Исраэль. В октябре Хагана и Пальмах объединились с Эцель и Лехи в движение, получившее название а-Мери а-Иври, еврейский протест против политики Британии, препятствующей всеми силами проникновению беженцев из Европы, переживших Катастрофу, в Эрец Исраэль. Хагане и Пальмаху было важно показать британцам, что те имеют дело с силой, способной на борьбу ради своего народа. В феврале 1946 года планировалась операция по нападению на британские полицейские крепости. Крепости были построены в процессе арабского восстания 1936-1939 годов и считались довольно успешным проектом в борбье с террором. И поэтому удар по ним мог вызвать широкий общественный резонанс. Операция планировалась на 21 февраля, но в крепости Хар Кнаан находились узники - бойцы Пальмаха, которых арестовали за оказание помощи нелегальным репатриантам и собирались перевести в Иерусалим. И поэтому было решено ударить по крепости немного раньше - 6-го февраля. Бойцы Бирии должны были устроить заслон. Нападение было провалено, а Бирия, как ближайшая известная британцам база Пальмаха, была "взята на учет". 21 февраля произошло организованное нападение на полцейские крепости, известное как "Ночь полицейских участков". Нападение удалось лишь частично, но это заставило британцев нанести ответный удар. 

27 февраля они окружили Бирию. В прцессе обыска были найдены тайники. 24 бойца были отправлены в тюрьму в Акко. Британцы запретили евреям вернуться и восстановить  Бирию. 14 марта, (11 адара по еврейскому календарю) намечалось традиционное шествие молодежных организаций в Тель Хай, к памятнику "Рычащий лев" и на могилу Иосифа Трумпельдора. 2300 человек свернули с пути и отправились в Бирию. Они восстановили крепость и 150 из них остались на ночь. Британцы привели туда 3 тысячи солдат, с танками и броневиками. Молодежь лежала на земле скрестив руки друг с другом. И тем не менее, британцы хватали их за ноги и тащили. молодые безоружные ребята хватались за коряги, за землю, за деревья. Но это им не помогло. После этого британцы с танками разрушили все постройки. 

Но и это не остановило евреев. Когда британцы закончили 300 человек снова тайно поднялись в Бирию. Им стали помогать жители Цфата. Чтобы остановить британцев, был пущен слух будто в Бирии находится более 1200 человек. И это сработало - британцы уступили и Бирия стала поселением молодежного движения Бней Акива. 

После войны за независимость Бирия потеряла актуальность как укрепленная позиция. Земли вокруг не были пригодны для сельского хозяйства и ее основатели отправились восстанавливать кибуцы Эйн Цурим и Масуот Ицхак. Крепость восстановили и сегодня там находится музей, рассказывающий историю этого места.

Только с последним евреем - конец нашей надежды

Нафтали Герц Имбер написал черновик этой песни еще в Румынии в 1878м году. На нее его вдохновила другая, немецкая, которую с воодушевлением пели немцы. Ее учили в школах наизусть. Эта песня начиналась словами "Пока еще течет Рейн..." Пока еще...

Евреи тоже могут быть патриотами. Своей нации, своего отечества, своей души. И конечно, не как песня Николауса Беккера, а в духе еврейских поэтов, она начинается ответом пророкам. В частности пророку Йехезкелю на его слова:

И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии — весь дом Израилев. Вот, они говорят: "иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня". 

Нет, не погибла наша надежда! Пока еще бьется сердце, душа еврея жива, на восток, к Сиону, взором обращена!

В 1886 году песня впервые увидела свет в сборнике "Баркаи", после окончательной редакции в 1884 году. 

В 1887 году в Ришон леЦионе она приобрела свою музыку и новые слова - это была заслуга педагогов Исраэля Белкинда, Давида Юдалевича и Йегуды-Лейба Матмон-Коэна, которому и приписывают три строчки в певом куплете. 

Еще не потеряна надежда, надежда в две тысячи лет, быть свободным народом в своей стране - Страна, Сион, Иерусалим!

Песнь Тикватейну приобрела популярность. Она стал гимном Реховота, гимном Ховвей Цион. В 1895 году его впервые услышали евреи в изгнании. И тогда песня поменяла имя на "Хатиква". Надежда всей нации. На злополучном конгрессе в 1903 году, где Герцль, отчаявшись в своих попытках получить чартер на Эрец Исраэль, предложил проект Уганды, в самом конце спонтанно раздалась эта песня и захватила собой весь зал. Особенно сильно звучали слова "Взор к Сиону обращен", как протест предложенной программе. В 1933 году, на 18 сионистском конгрессе "Хатиква" была признана национальным гимном.

Непомилованная Рухама

Одна из малоизвестных страниц в истории борьбы нашего народа за право быть свободным народом на своей земле написана о Рухаме. А малоизвестная она зря, потому что это поселение внесло очень важный вклад и пережило непростую историю.

Основана Рухама была московской артелью Шеерит Исраэль в 1911 году и названа - Шеерит Исраэль, мошав Рухама беНегев Йегуда. Само название стоит объяснения: Шеерит Исраэль - остаток от народа Израиля, беНегев Йегуда - странно, ведь могли просто написать беНегев - то есть в пустыне Негев. Но на самом деле "Негев" имеет значение "Юг". Так же как "Кедем" - "восток". Например, погромы, которые были организованы царской охранкой после убийства царя Александра II, назывались бурей в Негеве, так как прошли они в основном в южной части Российской Империи, там где сегодня Украина. Поэтому Негев Йегуда означает южную Иудею, а не пустыню Негев, поселения в котором в те времена вызвали бы скорее недоумение среди евреев в Европе. А вот слово Рухама? 

Йехиель Членов и его товарищи выкупили 6000 дунамов (1 дунам = 1000 кв. метров) у арабской деревни Джамама, которая переводится как Шмама (пустошь). Но разве назовут евреи будущий сад пустошью? И вспомнили слова пророка Осии: "И будет в тот день, Я услышу, говорит Господь, услышу небо, и оно услышит землю, и земля услышит хлеб и вино и елей; а сии услышат Изреель. И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную, и скажу не-народу Моему: "ты Мой народ", а он скажет: "Ты мой Бог!" И Непомилованная (Аль-Рухама) стала Рухамой (помилованной). 

Рухама пережила взлеты и падения. Еще до первой мировой войны Рухама стала одним из центров организации "аШомер". Первое падение было в 1917 году, когда британцы наступали с юга. За день до прихода британских войск жители Рухамы были арестованы и изгнаны османскими властями, а их хозяйство разграблено местными бедуинами. 

Но Рухама снова расцвела. В 1920 году в Рухаме уже было 30 семей, в 1921 году Рухама выстояла. Хотя уже тогда евреи обрабатывали лишь 1200 дунамов из 6000, остальные были "отданы" бедуинам. количество семей сократилось до 13. Рухама была разрушена в 1929м и восстановлена в 1932, но во время арабских беспорядков 1936-1939 годов снова была разрушена и оставлена. В 1943 году группа ребят из аШомер аЦаир поднялись на земли Рухамы и снова был слышен иврит в пустыне. Земли Рухамы - многометровые осадки пыльных бурь стали плодородной почвой в заботливых руках поселенцев. А ее овраги - местом тренировок Хаганы и испытаний продукции будущей оборонной промышленности "страны на пути".  Рухама так же была важным пунктом для нелегальной репатриации.  Боцы Еврейской Бригады одалживали свою форму беженцам и оформляли им документы для "отпуска на родине". Новые репатрианты прибывали в Александрию и оттуда в Эрец Исраэль. В Рухаме они получали новые документы, а форма и документы бойцов возвращались в Италию, где воевала Еврейская Бригада. Здесь проходили курсы командиров Хаганы, здесь пристреливали "стэны" и проверяли гранаты "U.S.A" (Unsere Sticke Arbeit"). 

Взрывы насторожили бедуинов и те сообщили британцам. Британцы стали готовить операцию по плану "Агаты", известной в еврейском йешуве как черная суббота. ШаЙ (еврейская разведка, бущий ШАБАК) получил информации и сообщил кибуцникам о готовящемся обыске. У британцев было все - карта кибуца, вероятные места тайников (и они были очень близки к истине!) Все тайники за одну ночь были вывезены и перепрятаны. 28 августа 1946 года британцы взяли в осаду Рухаму. 2000 отборных солдат - десантников были привлечены для обыска. Искали везде. Обыски в домах, разрушили пекарню, столовую, людям не давали спать. Кибуцники не старались помочь британцам. Они закапывали в разных местах металлические бруски, которые находили с метллоискателем, разбрасывали по кибуцу перец, сбивая нюх у собак. Кибуц был отрезан от остального мира. Никто ничего не знал. Лишь на третий день удалось кибуцникам сообщить о том, что происходило. Наконец на седьмой день британцы нашли бункер. После такого грандиозного обыска в течении недели и нулевых результатов бункер казался британцам невероятным успехом. Для открытия бункера и демонстрации находки было приглашено начальство из Иерусалима и проплаченные корреспонденты, которые должны были осветить это событие в британских газетах. Однако британцев ждало разочарование. Бункер был пуст! Все, что нашли британцы за эти семь дней - ржавая винтовка и солдатская форма. Озлобленные, они громили кибуц, избивали попавшихся им людей, колодец служивший источником воды они забросали металлическими брусками. 

Британцам пришлось уйти. Их неудача не только ударила по престижу британской империи. После удачной находки в кибуце Ягур планировалась операция по обширному обыску во всех кибуцах и звонкий как пощечина провал в Рухаме сорвал ее проведение.

Самый первый муниципалитет Тель Авива

В 1921 году британский министр колоний Уинстон Черчилль посетил Эрец Исраэль. Хотя целью его визита была встреча с эмиром Абдаллой и выполнение обязательств перед его отцом (нам это стоило отторжением заиорданской части Эрец Исраэль, превращением ее в Трансиорданию и созданием арабского легиона - самого серьезного врага Цахаля в войну за независимость), Черчилль все же нашел время, чтобы посетить Тель Авив. Говорят, Дизенгоф, глава комитета Тель Авива (мэрии тогда еще не было), приказал принести на бульвар Ротшильд, тогда еще довольно пустынный, эвкалипты и установить их там, чтобы впечатлить дорогого гостя зеленью молодого города. Но пара эвкалиптов упала, что привело к некоторому смущению. "Нужны корни. Без корней нет ни деревьев ни народа", с улыбкой сказал Черчилль.

На фотографии - Дизенгоф и Черчилль, за их спиной Бэйт аВаад. Это было самое первое сооружение в будущем городе, так как над ним возвышалась водонапорная башня, откуда должна была поступать вода в будущие дома. Под этой башней была маленькая комната, которая и называлась "Бэйт а-ваад", и где проходили заседания квартального комитета. Иногда не хватало места и заседания переносились в соседний дом - дом Меира Дизенгофа. Когда в Тель авиве был пойман первый злоумышленник, подсматривавший за благородными дамами, его посадили в эту комнату дожидаться полиции. Так под водонапорной башней возник и первый полицейский участок. В 1921 году это сооружение превратилось в просторное трехэтажное здание и 11 мая с его крыльца было провозглашено о том, что Тель Авив стал независимой муниципальной единицей - городом. Дом рос - в 1925 году добавилась пристройка пожарной охраны - первая пожарная станция в Эрец Исраэль, а в 1930-м и первая станция скорой помощи, которая превратилась позднее в Маген Давид Адом. 

История, связанная с этим зданием, небольшой курьез в истории, описана Нахманом Листом в его воспоминаниях "Прав был Коминтерн..."

Всего через несколько месяцев после того, как я присоединился к партии, на меня была возложена ответственность организовать первомайскую демонстрацию. Это было в 1925 году.

Демонстрация должна была выйти с площади Ремесленников (кикар Баалей Мелаха, сегодня Кикар а-Мошавот) по направлению к морю по улице Алленби. План демонстрации был подробно разработан товарищами из партии и левой фракции Поалей Цион. Участники этого святого мероприятия были призваны и поделены на группы в 5-6 человек и поселены по комнатам и баракам, снятым в округе - в Маншие, в Керем тайманим. Были организованы связные - девушки, гимназистки из "Герцлии" и "Геулы", которые в назначенный час должны были дать сигнал. 

Вдруг вбегает Бен-Йегуда, и сообщает, что буквально несколько минут назад прошли по площади Поалей Цион и теперь там полно полиции. 

Стало ясно, что наши товарищи будут арестованы как только прибудут на место, и демонстрация может закончиться, даже не начавшись. В моем мозгу блеснула дерзкая мысль:

Я приказал чтобы две наиболее преданные группы отправились на бульвар Ротшильда, прибыв туда, подняли красное знамя и с пением Интернационала двинулись в сторону Бейт аВаад, который находился там, где сегодня стоит памятник основателям города. Там же находился и штаб полиции Тель Авива. 

В штабе началась паника. Полицейские были срочно отозваны с основного маршрута демонстрации, окружили горстку демонстрантов в 15 человек и арестовали всех, кроме "япончика", юркого спортсмена, который спрятал знамя и прорвал окружение согласно четким указаниям, которые он получил заранее. 

В то же время на кикар Баалей Мелаха была организована демонстрация, и без эксцессов прошла по улице Алленби в сторону моря. И только Тененбаум (Йегуда Арази, в 48-м отвечал за поставку оружия из Чехословакии), который был назначен на борбу с коммунистами в полиции Тель Авива, сопровождал ее на своем велосипеде, свистел и кричал "Разойтись!", но никто не обращал наа него внимания. 

Демонстранты пели в полный голос, Бен Йегуда произнес речь и дальше уже не знали что и делать. Согласно плану, демонстация должна была закончиться атакой полиции и борьбой демонстрантов с полицейскими, однако никого не было. Но, наконец пришли полицейские и все закончилось как нужно.

Комплекс был разрушен в 1942 году, а в 1947-м на его месте был воздвигнут памятник основателям города. 

120 лет творчеству Бялика

 

22 ноября 2022 года исполнилось ровно 120 лет со дня издания первого сборника стихов Хаима Нахмана Бялика. Тогда ему было 28 лет. Однако самая первая его публикация произошла на 10 лет раньше - в журнале "Пардес", который редактировал Равницкий. Интересно, что сам Бялик вспоминал, как еще живя у своего дедушки, который его обучал и видел в нем будущего раввина, он нашел в курятнике две газеты "а-Мелиц" и "Цфира". Это были газеты просвещенцев, людей Аскалы. Газеты эти в курятнике служили для того, чтобы птицы не гадили на деревянный настил. Однако, они привлекли внимание будущего поэта. Он нашел в них статьи, в которых раввины обсуждали будущее еврейского народа, идеи внести изменения в традиционное образование, борьба с ассимиляцией, резкие споры о национальном будущем еврейского народа в Эрец Исраэль. Статьи писали Йегошуа Равницкий, Нахум Соколов, Ахад а-Ам. Это был поворотный момент в жизни Бялика. Он узнал, что есть другой мир. Позднее, уже в Воложине, куда он приехал учиться в йешиве, он познакомился со светским миром. Русская поэзия, запрещенные романы, опять же, Аскала. Это побудило его писать стихи. 

Первым произведением Бялика была "Пташка". Он написал его еще в Воложине, но знал, что там "Пташку" не опубликовать. И Бялик отправился в Одессу.  Полгода провел Бялик в Одессе в попытках пробиться в писательские круги. Узнав, что новое издание журнала "Пардес" готовится к выпуску, Бялик решил во что бы то не стало опубликовать свой стих там. Это должно было стать его визитной карточкой в писательском мире.  Отец одного из друзей Бялика познакомил его с Лилиенблюмом, Лилиенблюм - с Ахад а-Амом и Ахад а-Ам - с Равницким. Прочитав "Пташку", Равницкий сразу решил ее опубликовать. 

Шалом рав шувейх, ципо́йро нехме́дес, 

меа́рцойс ахо́м эл хало́йни

эл ко́йлейх ки о́рейв ма на́фши коло́то 

бахо́йреф бао́звейх мао́ни.

За́мри, са́при ципо́йри айко́ро

миэрец мерха́ким нифло́ойс

ага́м шам баа́рец аха́мо, айа́фо

тирбе́но аро́ойс, а тло́ойс?

Да, это иврит, ашкеназский оборот. Бялик писал стихи в ашкеназском обороте. Именно поэтому композиторам было очень тяжело перекладывать их на ноты.

Что же сделало Бялика национальным поэтом? Ведь стихи на иврите писали всегда. Еще Йегуда Халеви (в 12 веке) - "Аль хомотаих, Иерушалаим, ифкадети шомрим"... В начале 19 века еврейский Лермонтов Михиль поражал своей лирикой. Нафтали Герц Имбер уже написал а-Тикву и издал свой сборник стихов Барекет. профессор Зива Шамир считает что Бялик был первым, чьи стихи были предназначены не только бумаге, но их должны были петь. "Он писал стихи для детей, когда еще не было детских садов, где бы говорили на иврите, он писал колыбельные, когда не было еще матерей, которые бы пели их своим детям" Бялик видел будущее еврейского народа, говорящего на одном языке, и претворял его в жизнь. 

В этом Бялик был для представителей второй и третьей волны (халуцим) даже больше чем сам Герцль. Его стих "Техзакна" был положен на музыку Авраамом Идельсоном и стал гимном рабочего класса в Эрец Исраэль. Даже Берлу Каценельсону пришлось сделать замечание, что стали забывать аТикву. 

Но есть в истории великого поэта и интересный курьез. Наиболее известный стих, поэма, для русскоязычного читателя известный под названием "Сказание о погроме" был написан Бяликом на иврите после известного, страшного погрома в Кишиневе, и переведен Жаботинским на русский. Царский цензор, прочитав перевод, запретил его публиковать. В 1982 году, после известной резни в лагерях палестинских беженцев Сабре и Шатиле, редактор арабской газеты в восточном Иерусалиме просит опубликовать перевод стиха "Сказание о погроме" на арабском, без указания имени автора, конечно. И цензор, прочитав, запрещает публикацию. Так Бялик почти что стал национальным палестинским поэтом.

ПТИЧКЕ

Привет тебе, пташка! Привет, дорогая!

Ко мне прилетела ты с юга…

Душа по родным твоим песням скучая,

Давно стосковалась, подруга!..

Скажи мне, родимая пташка,

Ужели в краях лучезарно-счастливых,

Как здесь, всем тоскливо и тяжко?..

Несешь ли приветы от братьев Сиона,

Далеких и страстно любимых?

Скажи мне, слыхали ль они мои стоны,

Рыдания братьев гонимых?

И знают ли, сколько врагов беспощадных

В чужбине меня окружает?

О, пой же скорей о долинах отрадных,

Где яркое солнце сияет!

Несешь ли привет от цветов Иордана,

Его безмятежной долины?

Скажи, излечил ли тяжелую рану

Г-сподь у родной Палестины?..

А долы Сарона, Левоны вершина

По-прежнему ль льют ароматы?..

Что с лесом Ливана — главой исполина,

Проснулся ль тревогой объятый?..

И стелются жемчугом росы Хермона

Иль капают тихо слезами? —

Все так же ль блестит Иордан полусонный,

Журчит голубыми струями?..

А тучи все так же ль Сион окружили

Подобием сумрачной сетки?..

О, спой о земле ты, где жизнь находили

И гибель нашли мои предки!..

Завяли ль цветы, что весной насаждал я,

Как блекну и сам я, унылый...

А ярко и мощно тогда расцветал я —

Но гибнут могучие силы...

Скажи, что тебе мои песни шептали?..

Ты ждешь ли, чтоб поздно иль рано

Те песни, проснувшись, сердца взбушевали,

Как ветры дубраву Ливана?..

Где братья, что сеяли хлеб свой, рыдая?

Пожали ли с песнями ниву? —

О, если бы крылья — взлетел бы туда я,

Где зреют миндаль и олива!..

Привет тебе, пташка! Привет, дорогая!

Опять прилетела ты с юга!

Душа стосковалась, по песне скучая...

О, пой, заливайся, подруга!..

1891

Перевод С. Маршака

Хаим Нахман Бялик - поэт, который жил в доме Бялика на улице Бялика.

 Дом Бялика был построен в 1924 г.  Во многих источниках можно найти что он был построен в эклектическом стиле. Но на самом деле он был построен в стиле "эрецисраэли". Да, такой стиль существовал. Это была попытка создать собственный архитектурный стиль, который сочетал бы в себе европейский модерн и арт-ново и местный ливанский стиль. В таком стиле был построен хайфский технион, гимназия Герцлия и даже дом Акивы Вайса. В этом же стиле и был построен дом Бялика. Керамика в доме работы Зеэва Раббана, из школы "Бецалель".

Бялик решил переехать в Эрец Исраэль в 1922 году. Он перевел деньги для покупки участка своему товарищу Ашеру Гинзбергу, известному как Ахад хаАм. Выбрать участок он попросил других своих друзей - Меира Дизенгофа и Бецалеля Яфе, отдав предпочтение возышенности "из санитарных и эстетических соображений". Холм, на котором был приобретен участок получил название "Холм Бецалель", так как Бецалель Яфе был партнером по покупке и сам собирался построить там дом, но в конце передумал, и построил дом на улице Нахмани. Приобретение участка на холме требовало проведение туда улицы. И уже в 1923 году на карте Тель Авива появилась улица Бялика. 

Бялик еще в 1909 году выразил намерение поселиться в Эрец Исраэль одном из писем Мане, своей жене. Но решился на этот шаг лишь после выхода в свет четырехтомника стихов, на котором он заработал 20 тысяч долларов. На эти деньги и был выкуплен участок. 

Для планировки здания Бялик обратился к Йосефу Минору, молодому архитектору, уроженцу Москвы, проходившему практику у Александра Бервальда, архитектора Техниона, Мерхавии и других известных проектов в Эрец Исраэль. В 1923 году Минор учавствовал в планировке кампуса Еврейского Университета, которой руководил Бервальд. Минор еще в Берлине показал Бялику набросок будущего дома, Бялику понравилось и тот написал контракт. Загвоздка была в том, что Бялик национальный еврейский поэт, составил контракт на иврите. Малознакомый с ивритом Минор обратился к своему другу, адвокату Нисану Роде. Роде был впечатлен черновиком контракта, больше похожего на лирическую балладу чем на судебный документ и отредактировал его. Представьте, в какую пришел ярость поэт, узнав, что какой-то адвокат посмел вносить исправления в его стиль! Тем не менее контракт был подписан и Бялик отправился лично контролировать строительство своего дома. Он сам заложил первый камень в апреле 1924 года.

Стиль "эрецисраэли" должен был стать "визитной карточкой" архитектуры еврейских поселенцев. Это и башня, похожая на минарет, и стрельчатые арки крестоносцев, и классические римские колонны. Дополняла этот стиль керамика работы учеников школы искусств "Бецалэль" включавшая в себя мотивы из Танаха и пейзажи страны Израиля. Дом был построен в 1926 году.

Бялик не во всем был согласен с архитектором. Например, он очень был недоволен балконом, хотя Минор настаивал на нем. Дом без балкона, что лицо без носа, говорил Минор. И Бялик в конце признал его правоту.

Бялик прожил в этом доме еще лет 7 и переехал в Рамат Ган, где тоже хотел построить дом. Своему другу, художнику Хаиму Гликсбергу он порой жаловался, что ему трудно писать.  

После его смерти, Маня, жена поэта, передала дом муниципалитету с целью превратить его в музей, а сама перебралась в небольшую квартирку. Дом был реставрирован в 2009 году.