Брит Шалом - к миру и сосуществованию

Сегодня неприметное здание в Иерусалиме на углу улиц Кинг Джордж и Маалот когда-то очень выделялось на фоне маленьких домиков и многочисленных пустырей. Можно было сказать, что дом занимал целый квартал, таким большим он был. Он был построен в 1935 году в международном стиле (Баухаус), и это был первый дом, в котором были лифты (маалийот). Да, во множественном числе, ведь у дома было несколько подъездов. Дом с лифтами сразу получил название Бэйт а-Маалот, а затем и дал название улице, которая пролегала рядом с ним.

В доме поселился человек, его звали Йегошуа Редлер-Фельдман. Соратник Бреннера, человек второй алии (волна репатриации в Эрец Исраэль1906-1914), он был очень ярким общественным деятелем. Еще в Румынии он организовывал учебные фермы для будущих земледельцев в Эрец, вместе с Бреннером создавал журнал "а-Мэорер", стоял у основ Тель Авива, Рухамы, Бат Яма, квартала Неве Шеанан и кибуца Кинерет. Привез евреев из Йемена.

Он взял себе псевдоним рабби Бинъямин и Агнон как-то сказал о нем:

"Привыкли наши писатели свои степени и звания в мире гоев распространять в литературе. Профессор профессурит, доктор лечит в своих статьях; но писателя, который бы взял себе кашерную еврейскую степень и так называл себя среди своих братьев, еще не было. Пока не пришел рабби Бинъямин и назвал себя рабби Бинъямин."

В 1925 году рабби Бинъямин и Артур Руппин основали Брит Шалом, движение интеллектуалов, продвигающих идею двунационального государства. Это было непросто в той атмосфере террора, который охватил всю еврейскую общину. Когда лидеры – Бен-Гурион и Жаботинский говорили о железной стене, когда муфтий требовал изгнать евреев и отменить Декларацию Бальфура, появился голос, призывающий к миру и сосуществованию. В Брит Шалом входили Генриэтта Сольд, Мартин Бубер, Хаим Маргалиот Кальвариски, Моше Смиланский, Ицхак Эпштейн и другие, чьи имена встречаются нам в названиях улиц. Почетным членом Брит Шалом стал и сын первого наместника в подмандатной Эрец Исраэль Эдвин Самуэль, который подробно докладывал своему отцу о деятельности этой организации. Из Берлина Брит Шалом поддерживал Залман Шокен.

Брит Шалом выступал за создание единого социума в Эрец Исраэль, состоявшего как из евреев так и из арабов, которое могло бы сохранить и развить самобытность каждого этноса, дополнив друг друга и смешавшись друг с другом. Среди решений они предлагали смешанные браки, смешанные партии, смешанные профсоюзы и смешанные школы. Своим духовным вдохновителем они видели Ахад а-Ама, основателя духовного сионизма. Будучи в основном представителями западного еврейства, поколения пост-эмансипации, в странах исхода они переживали "раздвоение личности", когда, получив национальное образование, впитав в себя национальную культуру той страны, где они родились, именно это выталкивало их из общей среды как чужеродный элемент, как евреев. В то время как сионизм "остов", евреев из Восточной Европы был отторжением от религиозности и стремлением к политическому равенству – национальному государству, сионизм западноевропейских интеллектуалов  являлся приближением к иудаизму, возрождением, ренессансом иудаизма. Национальное государство для них означало коллективный отход от иудаизма и универсальных ценностей, которые иудаизм привнес в этот мир – коллективная ассимиляция с целью политической эмансипации – то, что уже добились их отцы в Западной Европе, и это произошло за счет иудаизма.

Поэтому они категорически выступали против национального государства как решения еврейского вопроса. Национальное государство в их глазах лишало нацию духовности и ставило во главу угла не ценности иудаизма, а ценности нации, которые не могли отвечать морали, которую нес в себе иудаизм. Создание национального государства отменяло иудаизм как дух еврейского народа.

Позиция политических сионистов в отношении Брит Шалом была отрицательная, а Жаботинский называл их "комише фигурен". Тем не менее руководство Сохнута вело с ними диалог. Бен-Гурион понимал, что сионизму действительно не хватает духовности, а для лидеров Брит Шалом были важны и политические достижения.

В 1931 году состоялся Сионистский Конгресс, на котором Жаботинский выдвинул программу решения проблемы евреев в Эрец Исраэль как самоуправление еврейского народа на всей территории Эрец Исраэль (оба берега реки Иордан), где состоится еврейское большинство. Рабочее движение, более практичное в своих желаниях отклоняет это предложение и как компромисс предлагается решение, в котором говорится о том, чтобы не допустить, чтобы один народ правил другим. В каком-то смысле Брит Шалом должны были быть удовлетворены – "большинство" не подразумевало, что большинство евреев всего мира переедет в Эрец, смысл был что евреи как большинство будут диктовать политику арабскому меньшинству, а принцип равенства, к которому вели интеллектуалы Брит Шалом взял верх. Однако произошло обратное. Своей резолюцией Конгресс определил сионизм политическим термином, лишив Брит Шалом всякой легитимации как духовное сионистское движение.

Трагедия Брит Шалом и других похожих движений была в том, что "товар" который они предлагали – сосуществование – не нашел покупателя. В 1936 году началась волна террора, а уже через год комиссия лорда Пиля предложила разделить западную Эрец Исраэль на два государства, оставив сионистам побережье, изреэльскую долину и немного Галилеи. Йешув переходил в новую стадию – на пути к государству.

Куда идут поезда?

Это не совсем израильская история, но сегодня такой день... Гетто Лоджь (Лодзь) просуществовал до 1944 г. благодаря ткацким заводам, на которых работали жители гетто, там шили форму для немецких солдат. Организованное юденратом производство, было настолько эффективным, что немцы не спешили с его ликвидацией. В гетто на маленькой территории ютились более 200 тысяч евреев. Несмотря на значительный вклад жителей гетто, они вынуждены были страдать от голода, холода и антисанитарии. С 1942 по 1944 гг. в гетто умерли 43 тысячи человек.

В 1942 г. немцы потребовали от юденрата отдать им 20000 детей. Это вошло в историю как "детская акция". Никто не знал, куда их забирают, и многие подозревали, что на смерть, люди хотели восстать. Но Румковский, стоявший во главе юденрата, боялся, что восстание закончится уничтожением гетто. В то время как люди, пока жива надежда, могут еще рожать и продолжать род. "Отдайте мне ваших детей!" взывал он. И ему поверили.

Из гетто увозили людей на поездах. Никто не знал, куда они едут. Никто не говорил, никто не прислал даже открытки. Люди отправлялись в путь и пропадали. Они ехали со всеми вещами, им говорили, что везут их на новое место. В 1944 г. в гетто оставалось 70 тысяч человек.

После того, как советские силы в конце июля вышли к берегам Вислы южнее Варшавы, армия Крайова решила поднять восстание, надеясь на поддержку сил союзников. Классовый состав армии побудил Сталина остановить продвижение войск и всячески помешать союзникам поддержать восставших. Варшава заливалась кровью.

Было принято решение уничтожить гетто. Снова заработали печи в лагере уничтожения в Хелмно, стали уходить поезда в Аушвиц.

Жители гетто увидели что все чаще стали ходить поезда. Куда же они идут? "Я узнаю!" - это был голос девушки, Рахель Бигем, подпольщицы из организации "Фронт поколения сынов пустыни".

"Я сяду в поезд и напишу записки, я отмечу каждую станцию, может, я не вернусь, но найдя мои записки, вы будете знать."

Рахель не вернулась. Но ее записки нашли. И последней станцией был Биркенау.

14 января 1945 года, после того как окончательно были подавлены все очаги польского сопротивления, армия Жукова перешла на западный берег Вислы. 19 января было освобождено гетто. Там оставались 877 человек, из них 12 - дети.

Хаим Гури, узнав историю Рахель, написал эту песню. Позднее, на встрече с теми, кто выжил, он спросил,"Действительно? Неужели вы не знали до этого?"

"Не знали", ответили ему. И если бы нам сказали, мы бы не поверили..."

Транспорт 222. Часть вторая

В начале второй мировой войны в подмандатной Эрец Исраэль находились 2000 немцев – потомков протестантов-темплеров, прибывших на святую землю в середине XIX века. Немцы всегда имели тесную связь со своей родиной, участвовали в ее культурной и политической жизни. Многие из них поддерживали Гитлера, была даже своя ячейка НСДАП и Гитлер-югенд. Их взрослые дети служили в Вермахте и СС. С началом войны англичане постепенно сосредоточили их в двух поселениях в Галилее – Вальдхайме и в Галилейском Вифлееме.

В то же время в пылающей в огне войны Европе находились британские граждане и граждане британских колоний, в том числе подмандатной Эрец Исраэль. И так же, как и еврейское агентство и еврейское лобби в британском парламенте оказывали давление на правительство Великобритании, так и дети немецких колонистов, служившие в армии в Германии требовали воссоединения со своими семьями.

Начиная с середины 1941 г. и до февраля 1943-го было совершено 3 обмена. Англичане настаивали на соблюдении следующих условий – обмен должен производиться равный, то есть за одного немца британцы получают одного своего гражданина, и обмениваются только граждане Великобритании и ее колоний  и их прямые родственники – жены и дети. В первый раз прибыла группа из 46 человек – один мужчина, 29 женщин и 16 детей. В обмен на них были освобождены 69 немцев.

В следующем обмене, который произошел в ноябре 1942-го, взамен на 305 немцев прибыли 137 британских граждан из них 69 жителей Эрец Исраэль. Немцы объяснили разницу тем, что недостающие люди умерли. Поскольку эти евреи находились в момент обмена на территории Польши, они вызывали подозрения у англичан, что если немцы завербовали этих людей? Дознание они поручили Хагане. Первый же допрос закончился через несколько секунд после первого вопроса. Женщина, которой сообщили, в связи с чем ее допрашивают, встала со стула, подошла к молодому человеку, ведшему допрос, отвесила ему пощечину и забилась в истерике: "Нас там уничтожают! Женщин, детей, всех! Увозят поездами!" Люди начали давать свидетельства, они стали печататься в газетах. Мир изменился в одночасье. Так в еврейской общине в Эрец Исраэль стало известно о происходящем в Европе.

Хотя в результате новых известий из Европы усилилось давление еврейских организаций, случившееся заставило англичан пересмотреть свой взгляд на дальнейшие обмены. Выпущенная Белая книга 1939 года накладывала четкие ограничения на репатриацию евреев – до 75 тысяч в последующие десять лет с дальнейшим тотальным ее прекращением. Это было необходимо для спокойствия арабского большинства в колониях, являющихся нефтяным ресурсом империи. Спасение евреев Европы не входило в планы Великобритании. Внешне англичане объяснили свой отказ тем, что обмены получаются неравные.

С другой стороны, немцы воодушевились обменами и ставили себе цель окончательно вызволить своих граждан с враждебной территории. Иоахим фон Рибентроп предложил сосредоточить в лагерях для обмена 30 тысяч евреев, один из служащих немецкого МИДа писал: "Поскольку в руках англичан есть больше немцев чем у нас британцев, мы могли бы использовать для этого обмена и евреев".  Гиммлер дал свое одобрение, но сократил количество евреев до 10 тысяч. Так, в 1943 г. была отведена часть лагеря в Берген-Бельзен под лагерь для перемещенных лиц . Но все усилия достигнуть соглашения натыкались на "нерешительность" англичан.

И все же выход был найден. В январе 1944 г. в США был создан "Комитет по делам беженцев", с помощью "Красного креста" было достигнуто соглашение, по которому 222 еврея из Берген-Бельзен и 61 еврей из французского лагеря Виталь освобождались взамен на 150 немцев.  Евреи из Берген-Бельзен были погружены в поезд и отправлены в Вену. Этот поезд и получил свое имя "Транспорт 222". Там к ним присоединились евреи из Виталя. Поезд вышел из Вены и через Будапешт, Белград и Софию пришел в Константинополь. Там и произошел обмен. Поезд с освобожденными евреями продолжил свой путь через Бейрут в Хайфу. Это и был единственный раз когда поезд с гражданскими прошел через тоннель в Рош а-Никра. Никто из освобожденных в этом обмене не был британскими подданными.

Транспорт 222. Часть первая

Рош а-Никра. Туристы и израильтяне наполняют эти места по выходным, чтобы посетить гроты – пещеры, созданные природой. Тысячелетиями волны весом в 250 тонн пробивали их в трещинах скал.  Разнообразный животный мир моря привлекает аквалангистов, а орнитологи через телескопы наблюдают за птицами, поселившимися на двух островах-заповедниках недалеко от прибрежных скал.

Согласно легенде в 333 году до нашей эры Александр Македонский вел свои войска в Египет.  Препятствием на его пути был горный хребет недалеко от города Тир. Чтобы армия прошла, он приказал высечь в скале ступени. Так этот хребет получил название Тирская Лестница.

После первой мировой войны эта часть территории бывшей османской империи была поделена между Великобританией и Францией.  Границу определили два офицера возглавлявшие в 1922 г.  комиссию по разграничению – Ньюкомб и Фолле. Для них это была граница между двумя союзными державами и имела значение не больше чем еще одна черта на карте.  Но в 1940-м все изменилось. Французские колонии оказались под контролем правительства Виши – марионетки Германии.

Прогитлеровский переворот в Ираке в 1941 году, произошедший с прямой поддержки вишистов, заставил Великобританию выступить вместе с войсками Свободной Франции чтобы завоевать территорию Ливана и Сирии. Примерно в те дни июня, когда немцы перешли границу СССР, британцы и армия де Голля вошли в Сирию и в течение двух месяцев взяли ее под свой контроль.

Новая ситуация создавала новые возможности для укрепления контроля Великобритании в регионе. Чтобы обеспечить поддержку своим войскам в Сирии, англичане решают пробить тоннель  сквозь хребет Тирской Лестницы и соединить весь Ближний Восток одной железной дорогой. Первоначально она имела чисто военные цели, но примерно с 50-х годов эта дорога должна была соединить Египет с Британией и для простых граждан. Представьте себе, что британский гражданин мог бы купить прямой билет на поезд, который выходил бы из Лондона, пересекал Ла Манш по тоннелю, пересекал бы Францию, Германию и Австрию, Балканский полуостров и Турцию, Сирию и Ливан и прибывал бы в Иерусалим, Каир, а может, продолжал бы свой путь  дальше в Марокко. И все это даже без пересадки!

Для строительства туннеля были задействованы инженерные войска, привезенные сюда англичанами специально для этой цели из южной Африки, Новой Зеландии и Австралии. Вся работа длилась полтора года, были проложены два тоннеля, соединенные мостом. 14 августа 1942 года тоннель был официально открыт!

Но британским мечтам о гражданской железной дороге в мирное время не суждено было сбыться. В 1946 г. в "ночь мостов" был взорван мост через реку Кзив, и "ливанская ветка" была отрезана от Эрец Исраэль.  А 14 марта 1948 г. батальон бригады Кармели взорвал мост между тоннелями, с целью предотвратить вторжение из Ливана. После войны северный тоннель перекрыли. Во время войны железнодорожный туннель использовался исключительно в военных целях. Но все же один гражданский транспорт здесь был. И о нем в нашей следующей публикации.

Харедим - не то о чем вы подумали

Квартал Меа Шеарим был построен в 70-е годы XIX века. Он был построен как закрытая крепость, способная защититься от нападения разбойников. "Шеарим" переводятся как ворота а "меа" означает число сто, но в квартале нет ста ворот. Название квартала имеет совсем другой смысл. Подписание договора о его строительстве выпало на дни, когда в синагогах читали главу "Родословие Исаака":

И сеял Исаак в земле той и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь. 

(Книга Бытие 26:12)

Сто крат - таков точный перевод Меа Шеарим. Основатели квартала старались сохранить его характер. Сегодня, как и почти 150 лет назад в квартале живут только ультрарелигиозные, особое место среди которых занимает а-Эда а-Харедит.

Меа Шеарим

 "Эда" переводится как этническая группа, но в нашем случае она характеризует группу отколовшихся от общего течения религиозных евреев, потомков старой общины, жившей в Эрец Исраэль еще до первой мировой войны. Они жили в Старом городе и в районе Меа Шеарим. Лидером этой общины был раввин Зоненфельд. Когда на выборах в Главный раввинат побеждает Авраам Ицхак Кук, отличавшийся либеральными взглядами, происходит раскол, и чтобы англичане признали представительство более реакционного Зоненфельда, формируется "эда". Люди эды характеризуются крайним неприятием сионизма как идеологии, считают создание государства Израиль моральным преступлением против Господа, Торы и иудаизма.
В Европе  в то время как многие светские евреи увлекались сионизмом, религиозные евреи в противовес им организовали свое движение Агудат Исраэль. Многие из них видели в эде своих единомышленников и когда в 20-е годы усилилась репатриация из Польши многие члены Агуды присоединились к своим братьям. Выходцы из Польши были более терпимы к сионистам и считали, что даже не признавая сионистов, можно представлять и защищать интересы общины в Национальном Комитете (высший орган сионистского движения в Эрец Исраэль). Однако в 1929 г., когда после арабских погромов и резни Национальный Комитет собирался согласиться на притязания арабов на права у Стены Плача, произошел раскол. Эда отказалась от всяческого сотрудничества и признания сионистов. Сегодня понятие "эда" распространяется и на сатмерских хасидов, также не признающих государство Израиль.

Вход в квартал Меа Шеарим

Эда а-Харедит выделяется на общем фоне ультрарелигиозной общины. Она является эталоном для всего еврейского религиозного мира, кашрут и суд эды считаются безусловными. Харедим,  так себя называют люди эды, почти не говорят на иврите и используют для общения идиш. Их неприятие государства выражается в полной "автономии". Большинство харедим отказываются от гражданства, не платят и отказываются получать выплаты от Национального страхования, положенные им по закону как многодетным семьям. Не пользуются услугами больниц, либо оплачивают их сами полностью, не пользуются автобусами, так как они субсидированы государством. Хоть они и должны платить налоги, как все, кто живет в этой стране, люди эды стараются устроить свои отношения с муниципалитетом так, чтобы отдельно оплачивать муниципальные услуги.

Архив Кройса

Поэтому они вынуждены много работать. В эде работают мужчины, в отличие от других ультрарелигиозных, где мужчины посвящают себя изучению Торы, а работают и содержат семьи женщины. Чтобы сохранять свою независимость они больше времени уделяют работе и меньше изучению Торы, которое они приносят в жертву идее непризнания сионистов и их государства. "Среди нас нет талмидим хахамим (отличившихся учеников йешив – религиозных еврейских школ)", говорит Эльёиш Кройс, один из ярких представителей общины.

Эльёиш  Кройс и его многодетная семья живут в Меа Шеарим, в тесной двухкомнатной квартире. Есть ещё подвал, но он отведен под архив. У Кройса собственное дело. Раньше он занимался разделкой и продажей кур, теперь у него кейтеринг – поставка готовых обедов.  В семье Эльёиша 17 детей. Каждое рождение ребенка и все визиты к врачам он оплачивал из собственного кармана.

"Евреи не сионисты"

У входа в дом палестинский флаг. "Евреи не сионисты" написано на нем. "Это флаг наших врагов,"- делаю осторожное замечание. Эльёиш отмахивается: "Это чтобы у нас не селились другие. В свое время в Меа Шеарим начали покупать квартиры, люди готовы были заплатить двойную цену. Это были вернувшиеся в веру евреи. Но очень скоро они стали нарушать заповеди, привезли с собой компьютеры и телевизоры. Человек не меняется, он возвращается к тому, чем он был, как он вырос. Пусть живут как хотят, пусть селятся где хотят, но не у нас".

Эльёиш Кройс (в центре) объясняет свое мировоззрение

Тем не менее, его дом открыт для всех. Эльёиш, его жена и дети спокойно относятся к посетителям и приглашают их посетить их дом. Странно смотреть на огромный склад матрацев и кроватей в крохотной комнате, которые разбираются перед сном. 

Два сына уже живут отдельно. Дети Эльеиша не служат в армии. Один рано женился, другой ушел по профилю непригодности. Они не выходили ради этого на демонстрацию. Это не значит, что эда не активна.

Кикар а-Шабат (площадь субботы). Здесь проходят демонстрации в защиту субботы, сюда приезжают журналисты в канун дня Независимости фотографировать как ультрарелигиозные игнорируют сирену в память павшим.

Люди эды выступают за соблюдение субботы и сохранения еврейского характера в том районе, где живут религиозные. Так, например, когда была попытка открыть кинотеатр Эдисон, находящийся недалеко от Площади Шабат в субботу, предшественник Кройса, Амрам Блой подошёл к кассе кинотеатра и просунул голову в окошко. Так он и остался стоять, принимая на себя удары полицейских, пока не закрыли кинотеатр. Известны демонстрации, когда пытались открыть движение в субботу по улице Бар Илан находящейся в центре религиозного квартала. Командующий полицией в Иерусалиме Арье Амит приказал пустить на разгон демонстраций конную полицию, но результат был сокрущителен для него самого: власти пришли к соглашению с харедим, что улица Бар Илан будет закрываться в субботу только на время молитвы, хотя фактически она продолжала быть закрыта всю субботу, а Арье Амит мог поставить крест на своем продвижении. Через короткое время он покинул полицию.

По поводу демонстраций протеста против службы в армии иерусалимского крыла литваков (приверженцев раввина Ойербаха), он смеется. "Они же берут деньги у государства, а значит должны ему подчиняться. Если они хотят чтобы армия стала более религиозной, пусть идут в армию, и она станет религиозной". Эльёиш Кройс не считает их харедим и не стесняется сказать им это в лицо. И несмотря на то, чтолюди, которым он говорит это, порой обладают гораздо большими знаниями чем он, посвящая всю свою жизнь изучению Торы, они воспринимают такое отношение как удар.

Без интернета и фильмов счастливая жизнь

Выйдя из дома, я рассказал Эльёишу о своих впечатлениях от  романа моего любимого писателя Агнона "Вчера-позавчера",  в котором сионист Ицхак Кумар приезжает в Эрец Исраэль, переезжает в Иерусалим, под влиянием своих земляков приближается к религии и в венгерском квартале влюбляется в девушку. Агнон очень ярко описывал там и квартал Меа Шеарим. Его глаза загорелись. Передо мной стоял человек, который живет жизнью своей общины, человек, которого волнует окружающий его мир. Я смотрел в его глаза как в зеркало. И хотя я светский сионист и он человек, не признающий и отвергающий мой мир, я не чувствовал ранее такого ощущения близости, как я ощутил в этот момент к нему.

Дворец Мессии

История происхождения бухарских евреев покрыта тайной. Сами они считают себя потомками десяти колен Израиля, переселенных из Эрец Исраэль еще ассирийскими царями до Вавилонского изгнания. Формирование бухарского языка и приближение к иудаизму произошли гораздо позже, во времена владычества персов, когда персидские евреи приходят в Среднюю Азию. Важное упоминание о них оставил раби Биньямин из Туделы: "Самаркант (Самарканд)  это большой город на краю Персии и в нем 50 тысяч евреев. Ими правит патриарх раби Овадья и среди них есть ученые и богатые люди".

Самарканд

Войны и нашествия не пощадили процветающую общину – монголы почти истребили ее, а приход к власти в Персии шиитов, тогда как Средняя Азия оставалась суннитской, отрезал бухарских евреев от внешнего мира и община постепенно начала увядать. К концу XVIII века община уже находилась на грани полной ассимиляции, но произошло чудо. В 1793 г. из Цфата, в страны Средней Азии, с целью сбора средств для еврейской общины в Эрец Исраэль отправляется раби Иосиф Маман. Состояние бухарскойобщины так потрясло его, что он решает отложить свое изначальное дело и остаться в Бухаре, чтобы исправить положение дел. Он учит их молиться, привозит свитки Торы, обучает ремеслам, ведущим в те времена в Цфате - ткачеству и крашению тканей. Один из его вкладов в сегодняшний образ жизни бухарской общины это Шир а-Маалот, песнь, которой бухарские евреи заканчивают свою молитву. В те времена мусульмане заставляли евреев завершать молитву словами "Аллах у-Акбар" и Иосиф Маман внес это изменение. Десятки лет провел Иосиф Маман в бухарской общине, он наладил ее связь со Святой Землей и способствовал процветанию. Перед тем, как Россия захватила эти земли, бухарские евреи насчитывали 10 тысяч, и среди них снова было много богатых и ученых людей.

Хедер в Бухаре

В период российской власти, в отличие от своих ашкеназских соплеменников, бухарские евреи не были ограничены чертой оседлости, и порой пользовались поддержкой и симпатией властей. Россия с подозрением относилась к мусульманам, и евреи в Бухаре стали для нее опорой. Новые возможности только умножили богатство общины, среди которой были видные торговцы пряностями, тканями, хлопком и шелком.

В конце XIX века, когда начинается брожение среди евреев всего мира и взгляды устремляются к Эрец Исраэль, бухарские евреи не остаются в стороне. Многие посещают страну и возвращаются в Бухару, и лишь некоторые остаются. В начале девяностых годов, когда бухарская община в Иерусалиме достигает 200 человек, они решают окончательно вбить свой клин и выкупают землю для строительства собственного квартала. Имея много денег, бухарские евреи строят свой квартал в европейском стиле – широкие улицы, классический стиль домов, просторные комнаты.

Улица в Бухарском квартале

Особое внимание привлекает этот дом – дворец, построенный в 1910 г. Исраэлем Хейфецом из Старого города для своего зятя Элиши Ягудаева, крупного торговца тканями, жившего в те времена в Коканде.

Фасад дома Хейфеца-Ягудаева

Вход в дом с улицы

Это был роскошный дворец с впечатляющим фасадом, украшенным колоннами и карнизами, знаками магендавид и другими архитектурными элементами. Длина фасада 55 метров, а большие широкие входы были предназначены для открытия магазинов в будущем. В восточной его части двойная закругленная лестница вела к роскошному парадному входу. 30 залов дворца соединенялись между собой коридорами, на втором этаже была построена синагога, украшенная мраморными колоннами и окном в форме магендавида. Еще один зал был отведен для сукки – его украшал стеклянный потолок, который сдвигался на праздник по специально оборудованным рельсам. Здесь принимали высоких гостей, в том числе и Герберта Самуэля, первого британского наместника. Внутренняя роспись сочетала в себе как иудейские мотивы – сцены из ТАНАХа, так и европейские пейзажи, египетские пирамиды и изображения птиц. Это была одна из первых работ художника Шмуэля Мельника.

Интерьер

Сам Элиша почти не жил в этом доме – он переехал сюда в 1914 г.  перед первой мировой войной, но как российский подданный был изгнан османскими властями. Турки использовали этот дом как штаб командования в Иерусалиме.  После октябрьского переворота Ягудаев возвращается в Эрец Исраэль в 1918 г. и дворец становится популярным. Нижний этаж сдается под сиротский дом, а в главном зале дворца проводятся торжества и церемонии. На праздник Песах в нем устраивается трапеза для двухсот солдат еврейского легиона, а месяцем позже – торжественный прием генерала Алленби.

Песах в 1918 г.

Прием генерала Алленби. Слева сверху Хаим Вайцман

В феврале 1921 г. здесь состоялось собрание, на котором был учрежден главный раввинат Израиля и во главе его были избраны два раввина – рав Авраам Ицхак а-Коэн Кук и рав Яаков Меир, один ашкеназский, а второй сефардский. На этом собрании присутствовали Герберт Самуэль, королевский судебный советник Норман Бентвич и губернатор Иерусалима Рональд Сторс.

В 1923 г. в дом Ягудаева разместилась школа для девочек Ханы Шпицер, которую поддерживал профсоюз а-Поэль а-Мизрахи. Слово Мизрахи, означающее восток, относилось тогда к ашкеназским евреям, которые в отличие от сефардов и выходцев северной Африки, пришли из Восточной Европы. Но это еще не весь смысл. Движение Мизрахи было религиозным и самый главный смысл в его названии аббревиатура - МеркаЗ РуХанИ. Так как движение было религиозно-сионистским, целью школы было расширить его влияние среди религиозной общины, которая сторонилась, а порой даже выступала против сионистов. Вначале девочек обучали на идиш по всем правилам "хедера" (начальной еврейской школы), но очень скоро обучение перешло на иврит. Школа стала местом, которое притягивало к себе многих учениц и их родителей, ранее воздерживавшихся от современного обучения.

В 1929 г. во дворце поселилась  дочь Ханы Шпицер Шошана. Ее муж, Давид Разиель стоял во главе Еврейской Военной Организации (ЭЦЕЛЬ), которой впоследствии командовал Менахем Бегин. Дворец превратился в центр подпольщиков. Бойцы тренировались в просторных залах, здесь находился слик – тайный склад оружия и был сооружен подземный проход, по которому бойцы могли спастись от английских солдат. В этих стенах впервые прозвучал гимн "Хаялим альмоним" (Неизвестные солдаты) в присутствии Шауля Черниховского.

"Долой английский империализм"
Надпись со времен борьбы с английским присутствием в Эрец Исраэль

Бухарский квартал – это особое место в Иерусалиме, его просторные улицы и европейский стиль домов притягивали как религиозную, так и светскую молодежь.  В этих местах любил прогуливаться и Шмуэль Иосиф Агнон, в своем последнем романе "Шира" он писал:

"Величественнее всех был роскошный дом, построенный во имя Мессии. И когда придет Мессия, наш праведник, вначале придет в Иерусалим, и придут и отцы, и старцы, и цари, и визири, и люди Великого Собрания встретить его, и с ними еще многие уважаемые праведники; и братья наши, поднявшиеся сюда из Бухары приготовили им большой и хороший дом…"

С тех пор этот дом стали называть "Дворец Мессии".

Ш.И.Агнон

Колонна на Йехиам

Последние дни марта 1948 года были трудными для еврейского йешува в Палестине. Уже четыре месяца продолжалась война, преимущество в которой было у арабов. Еврейские поселения и кибуцы были отрезаны от основных цнтров и поставка в них провизии и снряжения были осложнены нападениями арабских банд. Для поставок использовали караван грузовиков в сопровождении самодельных броневиков. Их броня состояла из двух листов железа с щебенкой между ними. Тяжесть этой брони позволяла двигаться колонне со скоростью в 20 километров в час.

26 марта вышла колонна с грузом из Кирьят-Хаим в Ханиту, Мацубу и Эйлон. Доставка была успешной и к вечеру караван прибыл в Нагарию. На утро караван должен был отправиться в Йехиам. Помимо продовольствия и оружия он должен был доставить туда подкрепление для осажденных кибуцников. Караван состоял из 7 машин и 90 человек.

Пока караван готовился к отправлению из друзской деревни Джат приходит известие о готовящейся засаде. "Там тысяча арабов, колонна не пройдет", такое сообщение передал сын одного селянина, сотрудничавшего с нашей разведкой.

Командир батальона Кармели Бен Ами Фехтер принимает решение отправить караван несмотря на предупреждение. Он назначает командиром одного из своих бойцов Эйтана Зайда, сам же решает присоединиться в качестве водителя одной из машин.

Дорога делала поворот и начинала подниматься в горы и тут, возле кладбища арабской деревни Кабри колонна наткнулась на валуны. Это не было неожиданностью, нередко арабы, устраивая засаду, перегораживали проезд. Для этого первый грузовик всегда был оборудован "тараном" - огромным носом-треугольником, в обычной поездке приподнятым вверх. В случае загорождения его опускали вниз, и грузовик на всей скорости пробивал проезд для других машин. Для этого нужно было высунуться и освободить веревку.

Эйтан Зайд приподнялся и освободил узел. В этот момент град пуль осыпал колонну со стороны кладбища. Эйтан, получив ранение в голову, погиб. Грузовик, пробив загорождение рванул вперед. Это был единственный грузовик, добравшийся до Йехиама.

Второй машиной был броневик, который вел Фехтер. Он пробивается, но взрыв переворачивает машину возле арабской пекарни и тем самым загораживает дорогу для остальных машин. Бойцы пытаются закрепиться в пекарне, бой продолжается два часа. Лишь одному бойцу удалось бежать через заросли кактусов, все остальные погибли.

Хотя в следующих двух грузовиках были по водителю и бойцу, в третьем были 24 человека из них 5 бойцов и остальные кибуцники. Они решили развернуть машину но наткнувшись на валуны загорождения грузовик перевернулся. Большинство погибли и лишь восьми удалось спастись.

Последней машиной в колонне был автобус с 39 бойцами Кармели, ими командовал командир отделения Моше Шайнерман.Бойцы окопались в круговой обороне и десять часов отражали атаку. Один из бойцов, Амикам Каспи вспоминал: "Мы пытались выйти наружу через половой люк, но он застрял. Открыли дверь и трое погибли на месте. Поняли что выпрыгнуть наружу это верная смерть. Решили окопаться в автобусе, арабы всего в пяти метрах от нас. Мы остановили их нашей стрельбой. Грузовики перед нами сожгли. Повсюду полыхал огонь и мы задыхались от дыма, все бойцы в автобусе ранены, им только хуже, санитаров нет, только трое могут держать винтовку. Стало темнеть, кто-то предложил взорвать себя, я отказался, нельзя терять надежду. Арабы окружили автобус и метали в него гранаты. Сначала нам удавалось выбросить их назад, но шестая взорвалась внутри..." Из этой группы выжили 4 бойца. Все кто мог, добрались до Нагарии.

В колонне мы потеряли 47 человек. Йехиам оказался в непробиваемой осаде. И лишь 15 мая в ходе операции "Бен Ами" по имени легендарного командира батальона погибшего в этом бою вместе со своими бойцами была очищена от врага вся западная Галилея.

В 1950 г. Ашер Хирам установил памятник павшим в этом бою. В 60-е годы Йехиель Шеми и Йехиель Арад, чей брат погиб здесь, создали уникальный комплекс воссоздающий атмосферу того боя.