Дело Йоселе. Одна из самых спорных, но успешных операций Моссада.

Исер Харель был главой Моссада. Одна из самых известных операций, принесшая славу этой организации, операция по захвату и перевозу Адольфа Эйхмана проходила под его руководством. Но операция другая, ставшая для Исера и для всего Моссада операцией всей жизни было дело Йоселе Шухмахера. Для Исера это было настолько важно, что он посвятил этому делу все силы, казалось бы неоправданные для возвращения ребенка его родителям. Впоследствии подробности этой истории он раскрыл в книге "Операция Йоселе".

Йоселе был ребенком, когда его родители приехали из СССР. Из-за трудностей первых лет жизни они поместили его у дедушки, который жил уже в Эрец Исраэль в Иерусалиме, в Меа Шеарим. Дедушка старался дать мальчику еврейское религиозное воспитание, но когда его родители, люди светские, решили его забрать, он забеспокоился. Тогда и появилась идея среди его друзей и родственников спрятать ребенка. Чтобы получить поддержку среди своего окружения был пущен слух, якобы родители Йоселе собираются вернуться в СССР. Для Йоселе, уже год проучившегося в хедере (еврейской религиозной начальной школе), это известие тоже ничего хорошего не предвещало. Сначала его прятали по квартирам Иерусалима, Бней Брака и Цфата, а потом вывезли за границу. Так или иначе он оказался в Вильямсбурге. За всем этим стояла женщина, Мадлен Ферей.

Мадлен Ферей, родилась во Франции, она получила католическое воспитание, в 1939 году, когда ей было 19, у нее родился сын Клод, в последствии он изменил имя на Уриэль. Во время войны Мадлен присоединилась к Сопротивлению (Маки́). Ей часто приходилось заниматься конспиративной деятельностью. Сегодня готовится книга, которая в будущем осветит этот этап ее жизни. В своей книге она этот период опустила, видно опасаясь, что его сложно будет понять.

Когда ее ребенку было 10 лет, Мадлен прошла реформистский гиюр вместе с сыном и репатриировалась в Израиль, тогда только созданное государство. Она взяла себе имя Рут Бен Давид, в честь Рут из Моава, женщины, удостоившейся войти в ТАНАХ как первой женщине, присоединившейся к народу Израиля и ее потомком был царь Давид.

Сын Рут Бен Давид получил образование и стал офицером ЦАХАЛя. Что же сама Рут? Ее духовный мир звал ее все глубже в иудаизм, вскоре она прошла гиюр ортодоксальный и сблизилась с самыми радикальными кругами в среде религиозных общин. Именно она разработала план вывоза Йоселе за границу. Его переодели в девочку, и вместе с новой мамой Йоселе отправился в Антверпен, а затем в Нью Йорк.

Дело Йоселе настоолько потрясло страну, что Бен-Гурион разрешил прослушку телефонных разговоров. Напали на след Йоселе когда один из родственников позвонил в Нью Йорк и спросил: "Как там наш мальчик?"

В Израильской прессе, со всеми подробностями, которые можно было публиковать, описывая эту историю, имя Рут не упоминалось, но вместо этого фигурировала "гийорет". Ребенка вернули родителям, дядю осудили на три года, но выпустили по амнистии. "Гийорет" не судили. Исер Харель сказал тогда родителям, что главное, что ребенок вернулся и эту историю нужно оставить позади. Йоселе вырос, сделал карьеру как офицер артиллерии, работал несколько лет в IBM, был членом муниципального совета Шаарей Тиква. Исер Харель до конца своих дней поддерживал связь с его семьей и с ним.

Рут Бен Давид, прошедшая путь доброй католички, иудейки прошедшей реформистский гиюр, сионистки, воспитавшей сына патриотом Израиля, стала ярой антисионистской. Благодаря ее репутации у нее была возможность посещать страны, которые находились за закрытой дверью для обычных евреев, даже не связанных с Израилем. Так она могла помочь в поиске исчезнувших людей или восстановить прерванные родственные связи.

Однажды она встретилась с одним из лидеров Натурей Карта, Амрамом Блоем. Между ними возникли чувства и Амрам Блой предложил ей руку и сердце.

Статус Рут как "гийорет" не позволял человеу такого положения как Амрам жениться на ней и был даже объявлем бойкот, но Амрам, настоящий рыцарь, герой демонстраций и боев с полицией за святость субботы, и здесь был непреклонен в своем решении. Новобрачным пришлось переехать в Бней Брак (в изгнание).

Там, под покровом ночи, в присутствии 30 человек была сыграна свадьба. И хоть через какое-то время Амрам Блой и Рут Бен Давид вернулись в Меа Шеарим, он уже не имел того положения, которого лишился из-за свадьбы с "неравной". Амрам Блой умер в 1974 году.

Рут Бен Давид не прекращала своей деятельности после его смерти. В 1998 году, когда Рут нахоилась в Лондоне, с ней произошел инсульт. Она умерла двумя годами позднее и похоронена на кладбище Гиват Шауль рядом со свом мужем.

Эль бонэ а-Галиль

В 1882-м году на карте появилось новое поселение - Рош Пина. Хотя многие скажут, что это было на 4 года раньше и называлось оно Гей-Они (ивритизированное название арабской деревни Джауни, продавшее свои земли молодым аврехам (ученикам йешив) из Цфата, чтобы те могли расширить соблюдение заповедей - добавить "заповеди связанные с местом", иными словами, заняться сельским хозяйством. У большинства не получилось, и они оставили эти земли. Но вскоре тут появились репатрианты из Румынии - первопроходцы, те, кого называли пионерами Первой Алии. Они прибыли на корабле Тетис. Корабль этот местные правители не хотели пускать, ибо не знали что делать с 228-ю евреями, прибывшими в Эрец Исраэль. Несколько месяцев корабль переходил из порта в порт. Пассажиры назвали его "Титус", в честь жестокого римского императора, который разрушил Храм и навлек на евреев многочисленные беды.
Благодаря хадатям и тому что злоключения пассажиров стали известны в мире, было разрешено кораблю пристать к берегу. Румынские евреи основали два поселения - Зихрон Яаков и Рош Пина. Барон Беньямин Эдмонд де Ротшильд взял их под свое покровительство. 

Барон не собирался просто так раздавать деньги, ему было важно показать что его идея может стать успешной и он инвестировал в эти поселения. Он присылал администраторов, инженеров, агрономов. Наладил выращивание винограда и производство вина. Вино Иудеи, вино Святой Земли стало экспортироваться в Европу. Но у барона была еще одна идея - наладить производство шелка. 

Это казалось простым делом. Шелк уже производили в Ливане, шелк производили и в Эрец Исраэль в середине 19-го века, Монтифиоре купил обширные плантации возле Яффы где выращивалась шелковица, 1200 деревьев, в Иерусалиме греческая ортодоксальная церковь выкупила долину Гай Бен Йином и долину Мацлева (долину Креста, где стоит грузинский монастырь) и высадила там 23 тысячи деревьев. Сам шелкопряд был завезен из Ливана. Но 1860 году производство шелка прекратилось, возможно, из-за болезни, которая побила бабочек и гусениц, а возможно из-за того, что климатические условия в Иудее не подходили для его выращивания. 
Галилея все же казалась барону возможностью для возрождения этой отрасли как из-за климатических условий, так и из близости к Ливану, откуда в случае чего можно было привезти коконы. Из одного кокона можно было получить от 300 до 900 метров цельной нити среднего качества. Ротшильда это удовлетворяло.  Прядильню, завод для производства шелка было решено построить в Рош Пине. 

Для этого завода было решено завезти самое современное оборудование. Было построено специальное двухэтажное здание, покрытое красной черепицей (черепица была завезена из Франции) Внизу был мотор, работающий на каменном угле и на нефти. Наверху - два ряда котлов, 24 котла в каждом. В этих котлах 2-2,5 часа варятся коконы. За ними - ряды катушек, которые вращает мотор. Эта технология была самая передовая, какую можно было достать и ее создали на заводе "Дж. Брето и сыновья" в Лионе. 
Коконы завозились со всех еврейских и арабских поселений в округе, а так же из Гедеры, Ришон Лециона, Петах-Тиквы и Микве Исраэль.  На заводе работали в разное время от 60-ти до 80-ти человек. 

В начале привезли рабочих из Ливана, чтобы те научили жителей Рош Пины новому мастерству. Один из них, его звали Хацбани, так как приехал из деревни Хацбия, научил жителей еще кое-чему. Это была песня, которая, по его словам появилась в 16 веке, когда Донна Грация собиралась восстановить Тверию, "Эль бонэ а-Галиль", (Господь строит Галилею). Песня эта возродилась в эпоху Первой Алии, но второе дыхание получила когда в Галилее появился "а-Шомер". И тогда она зазвучала все сильнее. Мы можем ее услышать так как ее пели бойцы "а-Шомер" в исполнении Соломона Кугеля

 Поэтесса Рахель назвала Хермон в своих стихах "дедушкой". Иногда в хорошую погоду можно увидеть заснеженную вершину с берегов озера Кинерет. Высота горы Хермон 2814 метров, высота вершины, находящейся с израильской стороны — 2240. Сегодня это национальный парк, почти каждую зиму открывающий лыжный сезон. На самом верху форпост – глаза страны.

В последний день Шестидневной войны, в полдень силы израильских войск встретились в районе Кунейтры, сомкнув в кольцо оставшиеся сирийские войска. Так началось беспорядочное и паническое бегство сирийского корпуса на Голанах, которым командовал Хафез Асад – будущий президент Сирии. В 18:00 война закончилась.

Определяя линию сопок как линию обороны, командование сразу поняло стратегическую важность форпоста на горе Хермон. На гору вылетели два вертолета, на одном из них бывший командующий ВВС, начальник оперативного отдела генштаба, будущий президент Израиля Эзер Вейцман. Спустившись с вертолета, Вейцман первым делом "пометил территорию". Определили местонахождение форпоста – там, где можно посадить вертолет.

Однако еще в течение двух лет форпост не строился — в основном по соображениям бюджета. Четверо солдат погибли за это время от гипотермии, участились вылазки террористов.

В 1969 г. все же началось строительство форпоста и дороги к нему. Это был огромный проект с многочисленными тоннельными переходами и комнатами на большой глубине. На форпосте должны были находиться персонал службы разведки численностью в 60 человек и взвод Голани, в который входили 12 человек, способный в случае нападения террористов дать отпор.

За две недели до праздника еврейского Нового года на форпост пришел новый командир. Вскоре он начал посылать сообщения в штаб о наращивании сирийских войск на протяжении границы. День за днем, час за часом. Командир форпоста попросил усилить охрану, однако ему отказали, обещая поддержку с воздуха. Так встретил форпост Судный день 1973-го. В полдень с форпоста послали доклад, что танки заводят двигатели, наутро – что снимают маскировку и начинают движение.

"Будьте начеку, — ответили из штаба, — возможны провокации".

Судный день. Пост. Уже прочли утреннюю молитву – шахарит — и начали дополнение – мосаф. В мосафе есть особенный пиют: "У-нетанэ токеф".

Об этом пиюте, который знают далеко не все наши читатели, следует рассказать отдельно.

* * *

В одиннадцатом веке на берегу реки Рейн, в городе, которому римляне дали имя Магенза, случилось то, что вместе с другими историями гонений нашего народа вошло в летопись еврейских трагедий. Еще в VII—IX веках рав Клонимус пришел в эти места и основал еврейскую общину. В XI веке местный епископ решил обратить главного раввина города в христианство, полагая, что все члены общины последуют за ним — таково было уважение к раву Амнону среди местных евреев. Епископ подверг раввина жестоким пыткам, но не в силах был сломить дух еврея. Приближался Судный день. От страшных пыток умирал рав Амнон. И тогда он попросил своих мучителей выполнить его последнюю просьбу.

"Отнесите меня в мою синагогу, я хочу прочитать молитву", — сказал он.

Поскольку сам он уже не мог передвигаться, палачи взяли его тело, принесли в синагогу и бросили в кресло – катедра де Моше, самое главное кресло в синагоге, отведенное главе общины. Окруженный ошеломленными молящимися, он прочитал молитву, которую ранее они не слышали. Он читал "У-нетанэ токеф":

"И утверждающий святость дня, страшного и ужасного,

В этот день возвысится царство Твое и утвердится трон Твой

И воистину воссядешь на нем.

Воистину Ты судья, видящий все.

Ты пишешь и ставишь печать, Ты считаешь и засчитываешь.

И вспоминаешь все забытое, и открываешь Книгу Памяти,

Из нее призовется каждый и в ней запечатлен будет.

И протрубят в великий рог, и услышан будет голос безмолвия,

И соберутся ангелы, во всеоружии и готовности

И скажут: Вот Судный день и армия Всевышнего готова

Ибо не удостоятся глаза твои увидеть этот суд.

И все, пришедшие в этот мир, пройдут перед Тобой,

И как пастух, проверяющий его стадо,

Ты проведешь их на свои места.

И проведешь, и посчитаешь, и назначишь, и определишь каждую живую душу.

И дашь каждому свой надел и вынесешь им приговор.

И в начале года будут написаны, и в Судный день запечатаны

Кто уйдет, и кто выздоровеет,

Кто будет жить, и кто умрет,

Кому конец, и кому нет.

Кто в воде, и кто в огне, кого мечом, и кто от зверей,

Кто от голода, и кто от жажды, кто от земли, и кто от чумы.

Кто от удавки, и кто от камней…"

Рав Амнон прочитал молитву и умер. В XVI веке молитва официально вошла в молитвенник Судного Дня.

* * *

Думали ли солдаты, находящиеся на форпосте в этот час, что эти слова о них самих?

В два часа дня с форпоста уже было видно начало войны – летящие фугасы оставляли в воздухе дымовые шлейфы.

Дымовая завеса, движение танков, крики в радиоприемнике. Несколько фугасов падают неподалеку. Командир действует согласно протоколу: все, кто не в должности спускаются вниз, голанчики (солдаты из Голани) на выходах из тоннелей, смотрящие занимают свои места, вниз посылаются два звена по два человека – двое к дороге, еще двое вниз, там стоит артиллерийская батарея. Они должны будут координировать действия.

В 14:45 четыре вертолета Ми-8 сирийских коммандос поднимаются на Хермон. Один разбивается, три высаживают бойцов. Солдаты, посланные на дорогу, видят вертолеты и коммандос и начинают бежать. Через три четверти часа они прибегут в Маджель Шамс, но сказать ничего не смогут – тотальный шок. Примерно через час начинается атака. Командир пытается связаться с артиллеристами, но безуспешно. Смотрящим дана команда спуститься. В 16:30 форпост Хермон теряет связь с внешним миром.

Прошел час, стемнело. По трубам, ведущим наружу еще просачивается свет. Слышно, как разговаривают сирийцы. Вдруг воздух потрясли взрывы – это сирийцы бросили гранаты в трубу. Внутрь войти боятся – может быть заминирован вход. А если весь форпост заминирован? Советские шефы дали четкое указание – сохранить форпост. Они придут и осмотрят всю аппаратуру. Поэтому надо брать измором.

От разрывов гранат несколько человек погибло, несколько ранено. Чтобы сирийцы не видели, куда кидать, командир приказывает выключить генератор.

Командир собирает внизу 42 человека.

"Помощи не будет, надо выбираться самим", — объясняет он.

Они разделяются на две группы. Первая выходит в 23:00. Если в течение часа все будет тихо, выйдет вторая. Командир еще не знал, что батарея уничтожена, а ее командир и два солдата взяты в плен.

Первая группа незаметно ползет в сторону батареи. Примерно полтора километра. Это занимает у них два с половиной часа. Увидев солдат, они им сигналят. Но это уже враги. Сирийцы открывают огонь – пятеро погибают на месте, семерым удается убежать. Проходит еще час, и выходит вторая группа. Но судьба ее страшна – плен. Лишь шестеро вернулись спустя долгие месяцы плена.

* * *

Семеро прибежали в Маджель Шамс и рассказали, что форпост жив, что там есть люди. Амир Дрори, командир Голани, принял решение любой ценой освободить и вернуть форпост. Он поднял три роты и два танка – все, что у него есть. Но сирийцы их уже ждали. Танк во главе колонны подорвался, движение застряло. Солдаты пошли в атаку. Но результат оказался весьма плачевным – 25 убитых, 110 раненых. Четверть всех сил. Дрори приказал отступить. С этого момента не было дня, чтобы Амир Дрори не шел в штаб, требуя смыть позор и вернуть Хермон. В конце концов, он получил обещание, что когда будем брать Хермон, это сделают "голанчики".

С 21-го по 22-е октября ЦАХАЛ решил провести последнюю операцию в войне Судного дня "на десерт". Такое она и получила название — "Операция "Десерт".

Необходимо было захватить Хермон. Вертолеты с десантниками, а также спецназ генерального штаба, которым командовал Йони Натаньягу, были посланы для захвата верхнего, сирийского форпоста. Никто не знал, что ждет там наши войска. На всякий случай взяли побольше черных мешков, чтобы не оставлять тела погибших. Но бой прошел быстро. Сирийцы, увидев нападавших, обратились в бегство. Лишь один боец погиб от пули снайпера.

Завоевав верхний форпост, спецназ укрепил позиции. Теперь израильский форпост был как на ладони. Сам форпост был пуст, сирийцы укрепились вокруг него. Сверху было видно каждого из них, их оружие, даже усы. Но взять Хермон должны ребята из Голани — это дело чести.

Как в начале войны солдаты форпоста были в первых рядах их самого страшного театра, так и сейчас десантники видели все. Но приказ есть приказ. И их сердца обливались кровью. 51-й батальон Голани начал свою атаку с тех мест, где был остановлен в первый раз. Ночь, перед ними гора, ничего не видно. Даже корягу или камень под ногой не заметишь. Порой корягой оказывался "калашников", поднимаешь неудачно и получаешь очередь. Сирийцев не видно. Ориентироваться можно лишь по вспышкам очередей, которые срезали их товарищей.

Падает командир Амир Дрори. Момент критический. Когда погибает командир, кажется, что все кончилось. Бой проигран, солдаты осиротели. Это как раз тот случай, когда проверяются все человеческие качества. Кто возьмет командование? Каким будет приказ? Помощник Дрори, Йоав Голан, поднял батальон. Еще несколько часов — и бой закончился, сирийцы сдались. Когда просветлело, начали собирать тела. Понадобилось 96 мешков. Сотни раненых. Такова цена победы, гордости и чести. Но героизм не был напрасным. Хермон был снова наш.

В войну Судного Дня киббуц Бейт-Хашита потерял одиннадцать парней. Киббуцники, ранее относившийся к Йом-Кипуру крайне негативно, поменяли свое отношение, превратив его в день памяти и покаяния.

А в 1991 г. Яир Розенблюм сочинил новую мелодию для молитвы "У-нетанэ токеф". Мелодию войны.

Бэйт а-ваад

 

В 1921 году британский министр колоний Уинстон Черчилль посетил Эрец Исраэль. Хотя целью его визита была встреча с эмиром Абдаллой и выполнение обязательств перед его отцом (нам это стоило отторжением заиорданской части Эрец Исраэль, превращением ее в Трансиорданию и созданием арабского легиона - самого серьезного врага Цахаля в войну за независимость), Черчилль все же нашел время, чтобы посетить Тель Авив. Говорят, Дизенгоф, глава комитета Тель Авива (мэрии тогда еще не было), приказал принести на бульвар Ротшильд, тогда еще довольно пустынный, эвкалипты и установить их там, чтобы впечатлить дорогого гостя зеленью молодого города. Но пара эвкалиптов упала, что привело к некоторому смущению. "Нужны корни. Без корней нет ни деревьев ни народа", с улыбкой сказал Черчилль.

На фотографии - Дизенгоф и Черчилль, за их спиной бэйт а-ваад. Это было самое первое сооружение в будущем городе, так как над ним возвышалась водонапорная башня, откуда должна была поступать вода в будущие дома. Под этой башней была маленькая комната, которая и называлась "Бэйт а-ваад", и где проходили заседания квартального комитета. Иногда не хватало места и заседания переносились в соседний дом - дом Меира Дизенгофа. В 1921 году это сооружение превратилось в просторное трехэтажное здание и 11 мая с его крыльца было провозглашено о том, что Тель Авив стал независимой муниципальной единицей - городом. Дом рос - в 1925 году добавилась пристройка пожарной охраны - первая пожарная станция в Эрец Исраэль, а в 1930-м и первая станция скорой помощи, которая превратилась позднее в Маген Давид Адом. Комплекс был разрушен в 1942 году, а в 1947-м на его месте был воздвигнут памятник основателям города.

Донна Грация

 

А может все началось еще в 16-м веке. Когда Беатрис Мендес де Луна, дочь насильно крещенных евреев из Испании, овдовев, решила вести дела мужа, Франческо БенБеништи Мендес, одного из самых богатых донов в Португалии. Ее благотворительность дала ей имя Донна Грация, именно так она вошла в историю. С усилением преследований инквизиции, Донна Грация с дочерью, сестрой и племянником бежала в Антверпен, где брат ее мужа Диего Мендес (Меир БенБеништи) владел банком. История жизни Беатрис достойна романа - ее сестра Брианда выходит замуж за Диего Мендеса и сестры становятся наследницами банка Мендес после смерти Диего. Сестра пытается отобрать все наследство себе и ее дочери и подает в суд в Венеции. Долгий процесс, в который была втянута вся знать Италии, разрешается в 1552 году и Донна Грация, ее дочь и племянник переезжают в Константинополь по приглашению султана Сулеймана Великолепного. В Османской Империи ее племянник Хуан Мигес становится приближенным султана и даже назначается правителем Наксоса, но в начале, он берет себе еврейское имя Дон Йосеф, проходит обряд обрезания и женится по еврейскому обычаю на дочери своей тети Донны Грации Анне Рейне. Семья Донны Грации становится одной из влиятельных семей в Османской Империи. Стараниями Дона Йосефа достигается мир между Речью Посполитой и османами и сам Дон Йосеф получает экслюзивное право на импорт вина и экспорт меда из Польши.

Сама же Донна Грация все больше приближается к своим корням. Еще будучи в Европе, она внесла свой вклад в возрождение еврейской жизни среди марранов - так называли насильно крещенных евреев. В Ферраре она издет Танах на ладино - языке евреев Сефарда (так евреи называли Испанию) и Библию для христиан с посвящением герцогу Феррары. В Османской Имерии она строит больницы, приюты, ешивы (религиозные школы) и синагоги. Самая известная - Ла Синьора - находится в городе Измир.

В 1555 году Папа Римский Павел IV издал буллу против "скрытых евреев". Через год в городе Анкона Папа приказал сжечь на кострах 24 крещенных евреев из Португалии по обвинению возвращения в иудизм (23 мужчины и одна женщина). В ответ Донна Грация организовала среди еврейских торговцев бойкот Анконы, так, что суда из Османской Империи и другие торговые суда, еврейские и связанные с банком БенБеништи, бойкотировали порт Анконы так что его значение в торговой жизни Европы сошло на нет. Говорят, что рынки Анконы опустели в те времена. Через какое-то время Папа умер, но Анкона так и не вернула себе свое место в международной торговле.

В 1561 году Донна Грация и Дон Йосеф арендовали за тысячу золотых дукатов земли Тверии для того, чтобы переселить туда евреев Европы. Сама Донна Грация тоже хотела поселиться в Тверии. Уже в 1565 году Пантелео де Авьеро, путешественник из Португалии отметил в своем дневнике -

"Я слышал от некоторых португальских евреев о португальской женщине, которая бежала из этого королевства с большим имуществом, которое дало ей огромную силу, влияние и знаменитость в этих странах, и о том, как она купила город Тверию ... и что следующим летом она приедет из Константинополя со всей своей семьей и теми, кто захочет пойти за ней чтобы поселиться в Тверии. Эта новость принесла большую радость всем евреям, живущим в Земле Израиля, потому что они считали, что с их поселением там должен прийти и Мессия."

В Тверии, что была в те времена заброшенной рыбацкой деревней началось оживление. Дон Йосеф послал своего приближенного Йосефа Бен Ардити строить дома и в 1564 году была отстроена крепостная стена. У Донны Грации была идея создать в Тверии производство шелка и шерсти, но в 1569 году прервалась ее жизнь, а через десять лет умер и Дон Йосеф.

Но жизнь в Тверии не прекратилась. Еще около ста лет потомки Донны Грации и каббалисты из Цфата поддерживали еврейскую жизнь в Тверии. В 1662 евреи покинули Тверию на почти 80 лет.

Самая знаменитая пекарня в Израиле

Самая знаменитая пекарня кондитерская в Израиле это Абулафия. Она находится в Яффо и ее самбуски и бурекасы приезжают отведать из самых удаленных концов страны. Принадлежит она арабской семье Абулафия. И хоть это арабская пекарня, она закрыта в Судный День и в Песах. Почему? Об этом история.

В 1740 году правитель Галилеи Дахер эль Омар решил обезопасить границы своей области, которым он управлял как маленьким королевством и построить крепости на его границах. Решение это было продиктовано тем, что край его процветал, а соседи правители завидовали и наговаривали на него султану в Константинополе. Среди таких крепостей была Тверия, рыболовецкое село, с когда-то пышной историей города. 200 лет назад Донна Грация выкупила эти земли для евреев, но те покинули Тверию. Мудрость правителя подсказала ему что если оказать другу неоценимую услугу, можно завоевать его безграничную преданность. И Дахер эль Омар обратился к раввину из Измира Хаиму Абулафие воссоздать жизнь в Тверии. Хаим Абулафия, потомок известной династии раввинов, уроженец Хеврона, с радостью принял предложение, и в благодарность оплатил строительство одной из 2 мечетей, что по сей день стоят в Тверии. Абулафия не подвел: когда правитель Дамаска собрался отобрать земли в Галилее у Дахера эль Омара, Хаим Абулафия узнал об этом и предупредил своего друга.

Так возродилась Тверия. Со временем к общине Абулафии присоединились и хасиды из Польши и город расцвел. Еврейский квартал оброс, как кольцом, мусульманским, а тот в свою очередь христианским. В 1886 году один из потомков Хаима Абулафии, Шломо Абулафия был приглашен препдавать иврит в школу в недавно созданном поселении, которому покровительствовал барон Эдмунд Ротшильд - в Ришон Лецион. Позже ему было суждено стать одним из основателей сначала Реховота, а потом и Тель Авива.

Семья Абулафии перебралась в Неве Цедек, рядом со школой "Альянс", где преподавал иврит. В его доме снимал мансарду Шмуэль Йосеф Агнон, описав ее в своем романе "Вчера-позавчера".

Однажды в его дом постучали. Это был арабский мальчик, он был одет в обноски, был голоден и просил милостыню. Мальчик был сиротой и бежал из дома, где его держали как раба. Семья Абулафии приняла ребенка в семью и растила как своего собственного. После смерти Шломо, мальчик покинул дом своих благодетелей, попросив об одном - он хотел носить имя семьи, которая его вырастила.

Масуд Абулафия открыл пекарню, которая обрела известность по всей стране. В своем завещании он запретил открывать пекарню в Песах и Судный день - в память о еврейской семье, которая ему помогла. Сегодня Абулафия - символ и доказательство того, что евреи и арабы могут жить вместе.

Х'алаке!

Когда изгнанные евреи из Испании прибыли на святую землю, они встретили здесь других евреев, которых назвали муста́рбим - живущие укладом местных жителей - арабов. Сегодня в Израиле известна лишь одна семья выходцев муста́рбим в Пкиине - семья Зинати, дом которых и синагога сохранились и являются неотъемлемой частью любой экскурсии в этой уникальной деревне, где скрывались в пещере 13 лет великий каббалист Шимон Бар Йохай со своим сыном и занимались тайной Торой. Господь заботясь о них дал им родник и рожковое дерево, плодами которого они питались. Говорят, именно в этой пещере была написана книга "Зоар" - самая первая книга Каббалы.

У муста́рбим сефардские евреи (Сефард - Испания) увидели и переняли традицию, которая разошлась по всему еврейскому миру и стала во многом и традицией светских евреев. Дело в том, что с самых древних времен самым опасным периодом в жизни людей были беременность, роды и первые годы жизни ребенка. И поскольку лишь малой части проблем находили медицинское объяснение, вокруг этого этапа в жизни семьи появилось множество традиций во всех народах. Например, было замечено, что больше в малом возрасте умирает мальчиков. И с целью обмануть Ангела Смерти мальчиков "маскировали" в девочек - одевали их в платья, делали девичьи прически. Три года считались достаточным возрастом чтобы "выйти из укрытия", когда ребенок уже достаточно окреп. И церемонией этого "выхода" была "Х'алаке" (или Эльх'алаке в Йемене) - первая стрижка! На самом деле это было бритье головы, но как радостная церемония, сопровождалась большим столом с угощениями для гостей, нарядной одеждой для ребенка и подарками.

Причем евреи брили своих детей, оставляя локоны на висках, как сказано: "Не стригите край пеат голов ваших кругом". В Йемене эти локоны назывались симо́ним (знаки, обозначавшие евреев). Каббалисты придали стрижке Х'алаке особый смысл, сравнив в гематрии математические значения слов פאה и אלהים, и получив одинаковое число! С развитием лурианской Каббалы и хасидизма Х'алаке распространилось по всему миру. В каждой семье хранились ножницы специально для х'алаке, а в подарок ребенок получал цицит - кисточку для талита (талеса), символизирующую 613 заповедей. В Эрец Исраэль проводить х'алаке было принято в праздник ЛаГ баОмер на могиле Шимона Бар Йохая, а так же в Иерусалиме на могиле Шимона праведника (Кевер Шимон а-Цадик). Однако можно было проводить х'алаке и в синагоге, по достижении трех лет ребенку. В странах Северной Африки было принято проводить х'алаке на могиле праведника.

Сегодня это традиция не только религиозная. Все больше светских евреев делают х'алаке своим детям, как на могилах праведников, особенно на горе Мерон, где находится могила Шимона Бар Йохая, так и у Стены Плача в Иерусалиме