Колонна на Йехиам

Последние дни марта 1948 года были трудными для еврейского йешува в Палестине. Уже четыре месяца продолжалась война, преимущество в которой было у арабов. Еврейские поселения и кибуцы были отрезаны от основных цнтров и поставка в них провизии и снряжения были осложнены нападениями арабских банд. Для поставок использовали караван грузовиков в сопровождении самодельных броневиков. Их броня состояла из двух листов железа с щебенкой между ними. Тяжесть этой брони позволяла двигаться колонне со скоростью в 20 километров в час.

26 марта вышла колонна с грузом из Кирьят-Хаим в Ханиту, Мацубу и Эйлон. Доставка была успешной и к вечеру караван прибыл в Нагарию. На утро караван должен был отправиться в Йехиам. Помимо продовольствия и оружия он должен был доставить туда подкрепление для осажденных кибуцников. Караван состоял из 7 машин и 90 человек.

Пока караван готовился к отправлению из друзской деревни Джат приходит известие о готовящейся засаде. "Там тысяча арабов, колонна не пройдет", такое сообщение передал сын одного селянина, сотрудничавшего с нашей разведкой.

Командир батальона Кармели Бен Ами Фехтер принимает решение отправить караван несмотря на предупреждение. Он назначает командиром одного из своих бойцов Эйтана Зайда, сам же решает присоединиться в качестве водителя одной из машин.

Дорога делала поворот и начинала подниматься в горы и тут, возле кладбища арабской деревни Кабри колонна наткнулась на валуны. Это не было неожиданностью, нередко арабы, устраивая засаду, перегораживали проезд. Для этого первый грузовик всегда был оборудован "тараном" - огромным носом-треугольником, в обычной поездке приподнятым вверх. В случае загорождения его опускали вниз, и грузовик на всей скорости пробивал проезд для других машин. Для этого нужно было высунуться и освободить веревку.

Эйтан Зайд приподнялся и освободил узел. В этот момент град пуль осыпал колонну со стороны кладбища. Эйтан, получив ранение в голову, погиб. Грузовик, пробив загорождение рванул вперед. Это был единственный грузовик, добравшийся до Йехиама.

Второй машиной был броневик, который вел Фехтер. Он пробивается, но взрыв переворачивает машину возле арабской пекарни и тем самым загораживает дорогу для остальных машин. Бойцы пытаются закрепиться в пекарне, бой продолжается два часа. Лишь одному бойцу удалось бежать через заросли кактусов, все остальные погибли.

Хотя в следующих двух грузовиках были по водителю и бойцу, в третьем были 24 человека из них 5 бойцов и остальные кибуцники. Они решили развернуть машину но наткнувшись на валуны загорождения грузовик перевернулся. Большинство погибли и лишь восьми удалось спастись.

Последней машиной в колонне был автобус с 39 бойцами Кармели, ими командовал командир отделения Моше Шайнерман.Бойцы окопались в круговой обороне и десять часов отражали атаку. Один из бойцов, Амикам Каспи вспоминал: "Мы пытались выйти наружу через половой люк, но он застрял. Открыли дверь и трое погибли на месте. Поняли что выпрыгнуть наружу это верная смерть. Решили окопаться в автобусе, арабы всего в пяти метрах от нас. Мы остановили их нашей стрельбой. Грузовики перед нами сожгли. Повсюду полыхал огонь и мы задыхались от дыма, все бойцы в автобусе ранены, им только хуже, санитаров нет, только трое могут держать винтовку. Стало темнеть, кто-то предложил взорвать себя, я отказался, нельзя терять надежду. Арабы окружили автобус и метали в него гранаты. Сначала нам удавалось выбросить их назад, но шестая взорвалась внутри..." Из этой группы выжили 4 бойца. Все кто мог, добрались до Нагарии.

В колонне мы потеряли 47 человек. Йехиам оказался в непробиваемой осаде. И лишь 15 мая в ходе операции "Бен Ами" по имени легендарного командира батальона погибшего в этом бою вместе со своими бойцами была очищена от врага вся западная Галилея.

В 1950 г. Ашер Хирам установил памятник павшим в этом бою. В 60-е годы Йехиель Шеми и Йехиель Арад, чей брат погиб здесь, создали уникальный комплекс воссоздающий атмосферу того боя.

Йехиам - крепость во все времена.

Моя поездка в Йехиам была мотивирована моим увлечением средними веками. Услышав, что здесь находится наиболее сохранившаяся крепость крестоносцев, я при первой же возможности отправился туда. Но там ждала меня другая история. 

Географическое расположение крепости предполагает, что она контролировала подходы к Акко и в особенности русла рек, где так же выращивался сахарный тростник - основной источник прибыли крестоносцев. 

Первое упоминание этой крепости по именем Джудин было в 1208 г., когда она перешла тевтонскому ордену. Это была одна из ферм Жослена III, графа Эдессы и одного из маршалов Иерусалимского королевства и дядя Сибиллы и Изабель - наследных принцесс. Однако после смерти Сибиллы в 1190 г. Жослен потерял всякое влияние. Он умер в 1200 г. и его дочери передали земли тевтонам. После того как все земли Маилии и замка Неф перешли к тевтонам в 1220 г. они начали строительство крепости. Но уже в 1265 г. мамлюки, новая власть на Ближнем Востоке захватывают и разрушают ее. Сегодня сохранились с тех времен лишь две башни, стена и ров. 

В XVIII веке правитель Галилеи Дахер эль Омар обосновывает свою столицу в Акко и отстраивает крепость, опять же для защиты города. Он строит в ней залы, восстанавливает башни и ворота - чтобы войти внутрь нужно два раза повернуть направо и один налево. Все сделано, чтобы предотвратить натиск нападающих. 

В 1834 г. здесь закрепились восставшие феллахи и Ибрагим Паша, правящий этими землями, обстреливал их из пушек. Крепость снова была разрушена. 

В арабских беспорядках 1936-1939 годов это место служило трибуналом для арабских банд. В 1938 г. земли, на которых стоит Йехиам сегодня, были выкуплены Еврейским Национальным Фондом и 27 ноября появился здесь кибуц Йехиам. Кибуц взял себе имя в память о сыне председателя Еврейского Национального Фонда Йехиаме Вайце, погибшем в "ночь мостов" при подрыве моста через реку Кзив. Это были молодые ребята из а-Шомер а-Цаир, многие из них выходцы Венгрии, пережившие Катастрофу. С самого момента своего возникновения кибуц должен был отражать нападения врагов. Поставка продовольствия в кибуц Йехиам осуществлялась караванами. В резолюции ООН от 29ноября 1947 года предлагалось разделить подмандатную Палестину на два государства, причем вся западная Галилея отходила арабам. Хоть Национальный совет и согласился с решением ООН, был отдан приказ сохранить любой ценой все еврейские точки, как бы удалены они не были. Арабы же со своей стороны не приняли резолюции ООН вообще и поставили цель сбросить сионистов в море. Началась война. Нерегулярные войска, пришедшие сюда из Ливана, Сирии, Ирака объединились в "Армию Спасения" под командованием Каукджи. Один из его командиров был Адиб Шишакли, в последствии президент Сирии. 

Огневая точка

Башня, из которой переносили раненного

Бункер

20 января 1948 г. Начался решающий бой за будущее Йехиама. В 6:05 арабы взорвали мост через реку Гаатон. Это был сигнал к атаке на Йехиам, арбы пошли в наступление в 6:30.

Бойцы подпустили врага совсем близко, из-за недостатка в патронах был приказ стрелять только наверняка. У них был миномет 3", но он был без установки. Из жестяных листьев сварили установку и разместили ее внизу. Траншей и телефонов не было и связные бежали под пулями от позиции к позиции. В 6:45 пал первый связной прямо у входа в командный пункт.

Тут размещался командный пункт и отсюда координировались все действия

В 10:30 снаряд попал в пзицию минометчиков. Все трое погибли.

Здесь был установлен миномет. Снаряд попал внутрь и трое бойцов погибли  

В какой-то момент ранило бойца в башне. Пуля прошла сквозь обе его щеки. Кровь остановить было невозможно. Рахель Шараби, медсестра, под обстрелом вбежала наверх, бойцы открыли ответный огонь и так смогли спустить раненого вниз, где смогли оказать ему помощь. 

Бой продолжался еще более пяти часов. Яффская газета а-Шааб рапортовала: "Поселение Йехиам взято и его жители уничтожены. Над крепостью развивается арабский флаг!"

Но враг поторопился. Это была первая мощная победа над "Армией Спасения". Каукджи вынужден был отступить. Однако бои не прекращались - Йехиам был в осаде. Попытка отправить в Йехиам караван с продовольствием и оружием провалилась и 47 человек погибли в бою. Йехиам получал доставку с воздуха, в авиарейсах участвовал и Эзер Вайцман, в будущем президент Израиля. 

Связь с "большой землей" осуществлялась несколькими способами: Сначала рация, но батарея закончилась. Тогда установили прожектор, но им пользовались лишь ночью, а днем использовали гелиограф - передавали сообщения с помощью "зайчиков" азбукой Морзе. Так же использовали почтовых голубей.

Комната в башне крестоносцев служила голубятней - отсюда посылали почтовых голубей в Нагарию

 После боя были учтены недостатки - от командного пункта к позициям были проложены трубы, служившие для связи. Были усилены бункеры и прорыты траншеи. Арабы не оставляли попыток атаковать Йехиам и осада продолжалась. 

14 мая началась операция Бен Ами, которая закончилась освобождением всей западной Галиллеи. Дорога на Йехиам снова была свободна. В боях за Йехиам погибли более 100 человек.

Сегодня утопающий в зелени кибуц Йехиам насчитывает 600 человек из них 150 членов кибуца. Кибуц занят сельским хозяйством и туризмом. Мясные изделия Йехиам это визитная карточка кибуца не только в Израиле, но и в странах Европы и Америки.

А крепость? Крепость по праву заслужила новое имя. Крепость Йехиам.

Стена Плача (Пуа Штайнер)

Большое зарешеченное окно было в южной стене нашего дома. Каменная стена, толщиной более метра образовывала очень широкий подоконник, который служил нам, девочкам своего рода балконом. По вечерам, когда мы возвращались домой со двора после наших игр, мы любили усаживаться там и смотреть вниз. На небольшом холме напротив пастух Салим собирал в хлев своих коз. Маленькие лоскутки с завитушками на ушах и черноватые козлята выходили навстречу стаду, возвращающемуся с пастбища. Под нами, за крепостной стеной, раскрывалась долина Шилоах, Силуан, и в сумерках жестяные крыши ее маленьких домов отсвечивали золотом.

По субботам и в праздничные будни (Суккот, Шавуот, Песах) была узкая улица между стеной дома и крепостной стеной полна людей. Они все направлялись к Западной Стене, маленькому кусочку Храма. Но в этот вечерний час не было никого, кто бы спускался по ступенькам, из страха по ночам. Рядом со Стеной на маленьком участке, предназначенном для молитвы, арабы делали что хотели, и британские охранники, выставленные там мандатными властями как будто бы следить за порядком, отводили взгляд. Сегодня, когда мы прогуливаемся по широкой площади и молимся Господу в большом количестве людей, в радости и благодарении, трудно представить тому, кто не видел Стены тогда, как жалко было наше присутствие там. Сколько обид и унижений терпели мы, и никто не ответил.

Арабские дома, которые были построены у Стены с обеих сторон, оставили лишь маленький участок для молитвы. Англичане не разрешали нам поставить перегородку, и так женщины скучивались с одной стороны и мужчины с другой этого узкого места. Мы должны были молиться стоя всю молитву, потому что нам было запрещено приносить с собой что либо, на чем можно было сесть. Запрещено было танцевать, даже в Симхат Тора. Нельзя было трубить в Шофар – это противоречило указаниям. И если кто-то из молящихся все же проносил стул, даже если это был старик или больной, тут же подбегал британский охранник и выгонял его. Однажды все же молящиеся решили начать "хакафот"(круговые танцы). Сразу же был вызван раввин Стены Оренштейн, от которого потребовали немедленно прекратить танцы, являющиеся нарушением.

Обычно мы шли к Стене днем, но не часто, как делаем это сегодня. В сопровождении подруг мы спускались по ступенчатой улице, проходили мимо кустов кактуса, и приближались к Стене. Мы не задерживались, нам не хотелось терпеть обиды и оскорбления. Мы собирались в сторонке, читали несколько псалмов, приклонив голову со слезами.

Не раз, когда мы стояли в молитве, какой-нибудь араб нарочно проезжал через нас на своем осле, расталкивая нас в стороны. Он скакал между людьми, как будто это был его собственный двор. На его крик: "Эй-а! Эй-а!" люди должны были разбегаться в стороны, иногда попадая в квартал Муграби. Порой, когда мы углублялись в молитву, мы чувствовали, как грязная вода просачивается в обувь, и пытались отойти. Источником этой "реки грязи" был дом построенный на самой Стене. Там арабская женщина мыла ступеньки дома и с метлой выплескивала грязную воду в сторону молящихся. Это в глазах англичан не было нарушением.

Все женщины плакали навзрыд. И наши глаза тоже наполнялись большими и теплыми слезами. У Стены невозможно было не плакать. Поражение было таким страшным, таким ощутимым. Мы у Стены, и как будто в изгнании. Даже голуби, кружившие над нашими головами печально гороковали вместе с нами. Когда ты стоял так, прислонив голову к камням стены, ты мог услышать рыдающий голос – казалось, сами камни плачут. Это был голос Шхины (присутствия Господа). Ни разу не сдвинулась она с этого места.  

Так совершают обмен пленными

В 1970 году в процессе боев на Голанских высотах были сбиты два самолета ВВС Израиля - один Фантом и один Мираж. Два летчика и штурман оказались в плену. И хотя Цахаль взял в плен 38 солдат и офицеров, Сирия всячески затягивала переговоры и отказывалась произвести обмен. Так длились годы. И тогда зародилась сумасшедшая идея: захватить сирийских офицеров из высшего эшелона командования. Эта идея зародилась совсем не в штабе. Ее предложили бойцы самого элитного в то время спецназа - сайерет Маткаль (спецназ генштаба). Но их не послушали. И тогда один из солдат, Узи Даян, пошел напрямую к министру обороны. "Возможно вы уже слишком стары, чтобы понять это, но это наши товарищи и, надеюсь, при обратной ситуации, они бы сделали все возможное, чтобы вызволить нас!"

Понятно, что такое министру обороны мог сказать только Узи Даян, ведь министр (Моше Даян) приходился ему дядей.

Так появилась на свет операция "Ящик". Командиром спецназа тогда был Эхуд Барак, а участвовали в подготовке и в самих попытках братья Идо, Йонатан и Беньямин Натаньягу.

Идея была такая: Высший состав часто патрулировал по сирийско-ливанской границе в районе Хар-Дов поблизости от Израиля. Нужно было залечь в засаде, и когда сирийцы приблизятся, внезапно напасть, взять в плен и быстро переправить в Израиль. Для прикрытия операции были задействованы танковые части.

Первая попытка была неудачной. Сирийцы просто не прибыли. Наши ребята вернулись ни с чем.

Во второй раз решили выставить засаду возле Рош а-Никра. Командовал Барак, а Биби был командиром отряда, который должен был обеспечить прикрытие. В этот раз Йони и Идо тоже участвовали в засаде.

Отряд Биби вышел под утро и занял позиции. Однако, чуть позже ливанский пастух вышел со своим стадом и чуть не затоптал бойцов. "Пастух собрался поднять "груз" (взрывчатку), который мы установили на дороге, мы схватили его и уложили рядом с нами. Он страшно испугался, думал, что мы его убьем. Чтобы заставить его молчать, я сказал ему: "Оскот!" и провел рукой по шее, чтобы он понял, что если не замолчит, мы перережем ему горло", вспоминал потом Идо Натаньягу.

Однако и эта попытка была неудачной. Офицеры прибыли, но приказа из штаба так и не поступило. Потом выяснилось, что среди офицеров был начальник генштаба ливанской армии и Израиль не хотел еще одного политического кризиса.

Третьей попыткой командовал уже Йони Натаньягу, Биби демобилизовался и отправился на учебу. Из опасений, что политики захотят отменить операцию, "форум" офицеров спецназа решил, что Барак будет находиться в генштабе. В отличие от первых двух попыток отряд выехал на джипах. "Один ленд-ровер принадлежал нашему командиру", потом вспоминал Узи Даян. Машина с сирийцами была замечена, и об этом доложили Натаньягу. Отряд приготовился, но сирийцы так и не появились. И тогда Йони принял решение: "поедем к ним навстречу, а там разберемся". В скорости они настигли их. Сирийцы, поначалу решившие, что это ливанская армия, замешкались, а потом открыли огонь и начали бежать.

В коротком бою были убиты 3 сопровождающих ливанцев и 5 сирийцев были взяты в плен. Это были генерал-майор, два полковника и два летчика в звании подполковника.

Теперь у Сирии в переговорах положение усложнилось. И тем не менее лишь год спустя, в июне 1973 г. произошел обмен. Три летчика на 46 пленных.

С днем рождения, Шауль Черниховский!

"В комнату врывается коренастый, крепкий мужчина, грудь колесом, здоровый румянец, оглушительный голос, стремительные движения. Не снимая пальто, усаживается на подоконник, говорит быстро, хлопая себя по коленке и подкручивая лихие казацкие усы. У него военная выправка и хороший русский язык с легким малороссийским акцентом. Ничего поэтического и еще меньше - еврейского. Скорее всего - степняк-помещик из отставных военных. Такие люди хорошо говорят об окрошке."

Сегодня монастырь Сент-Симон утопает в зелени, внутри его роскошные убранства, напротив стоят два дома, с пристройкой посередине. Дом слева еще хранит на себе следы той войны. Раны только украшают его и придают некую суровость. На стене "Тафос" – знак греческой ортодоксальной патриархии. Сегодня некоммерческая общественная организация "Алин" организовала в нем приют для детей-инвалидов. В 1943 г. в этом доме жил и умер великий человек. Шауль Черниховский.

"Я родился в деревне Михайловка Таврической губернии", писал он в своих мемуарах. Слово "Михайловка" в разговоре он произносил медленно, как бы наслаждаясь каждым слогом. Он любил свою деревню, ее пейзажи, ее людей. Ему пришлось пойти в школу для девочек, других просто не было. Так получилось, что сначала он выучил русский, в пять лет. Но уже в семь он начал учить иврит. Он придумал особый способ запоминать буквы. Помогая маме на кухне, он готовил печенье в виде еврейских букв. Жажда к чтению у него проявилась рано. Постепенно понадобились другие языки, и он выучил немецкий и французский. Пройдет еще несколько лет, и Черниховский в совершенстве будет владеть латынью и греческим.  Возможно, он и не стал бы тем, кем он стал, не попадись ему в руки стихи Михи Лебензона.

Миха Иосиф Лебензон мог стать Лермонтовым еврейского народа. Его стихи были революцией в еврейской культуре в первой половине 19-го века. Он начал с переводов Энеиды Вергилия и уже в 16 лет он написал свое первое стихотворение "Братство" (а-Ахва). Его поэмы отличались нежностью, человечностью героев необычайной лирикой. Так же он воспевал в своих стихах пейзажи той далекой волшебной страны грез – Эрец Исраэль, где " каждый камень — книга, любая скала — скрижаль". Миха Лебензон заболел туберкулезом еще в юности и умер в возрасте 24 лет.

Но он был услышан. Его стихи вдохновили целое поколение. По его стопам пошли Лев Гордон, Семен Фруг и конечно, Шауль Черниховский. Теперь все его стихи будут на иврите. Черниховский во всем соревнуется со своим кумиром. Он переводит Гомера. Он пишет стихи. Стихи о любви, о природе, о чувствах. "К писанию еврейских стихов меня толкнуло желанье, чтоб и на еврейском языке были песни. Песнями я тогда называл все, что можно было петь" .

Он едет в Германию учиться на врача. Говорят, у него было много романов, но сердце было отдано лишь одной. Там он с ней и познакомился, в Гейдельберге. Она была анархистка, он тоже. Так они сошлись. Аристократка, дочь польских дворян, она носила очень русское имя – Мелания, и была ревностной православной христианкой. Потом у них была долгая жизнь вместе. Они вернулись в Россию, он работал врачом на юге, когда началась война, призвался и служил военным врачом в Петрограде. Потом Германия. Все это время он занимался переводами и писал стихи. На жизнь он зарабатывал тем, что лечил беженцев из большевистской России. Лишь в 1931 г. он смог приехать в Эрец Исраэль. Здесь он участвовал в составлении первого словаря медицинских терминов на иврите и был врачом в гимназии Герцлия.

Прибыв на святую землю, через пять лет после приезда мужа, Мелания и их единственная дочь Изольда поселились здесь, в доме при монастыре Сент-Симон. Черниховский, живший в то время в Тель Авиве, навещал ее и дочь, но весной 1943-го, узнав о своей болезни, решил провести оставшееся время с ними здесь. В октябре его не стало.

………………………………….

В 1922 г. Черниховский покинул Россию в надежде поселиться в Эрец Исраэль и работать врачом, но новые власти ему отказали. На девять лет его забросило в Германию. Его тоска по новой стране своего народа только возросла. Эту песню он написал на следующий год, в Берлине, сидя в трамвае.

Говорят, что есть страна, опьяненная вся солнцем,

Где же эта сторона, где же это солнце?

Говорят, что есть страна, за семью столбами,

Семь комет увидишь там над семью холмами.

Где же эта сторона, где же те холмы?

Может, кто укажет путь в ту страну мечты?

Мы пересекли пустыни и прошли моря

Наши силы ослабели, мы искали зря?

Как же мы так заблудились, долго, долго шли,

Но страны той с солнцем вечным так и не нашли?

Может, нет ее уж больше, может, жребий пал.

И Господь нам ничего не пообещал?

Стихи, полные тоски и сомнений. Но в том же 1923 году в Берлине проходит съезд Гехалуц. И Черняховского приглашают читать стихи. Он понимает, что стихам нужен оптимистичный финал. Так он добавляет еще один куплет:

Той страны, где все надежды сбудутся у нас,

Где нас встретит рав Акива, его услышим глас.

Ты скажи нам, рав Акива, скажи нас не жалея:

Где же наши все святые, где же Маккавеи?

Так ответил нам Акива, очи просветлели!

Весь народ наш, все святые. Мы сами Маккавеи!

Уже в следующем году стихи были положены на музыку. Но пройдет еще 55 лет и Наоми Шемер создаст песню, песню, ставшую народной в Израиле.

День любви.

Но смотрите, праздник Господу ежегодно празднуется в Шило, что на севере от Вефиля и на востоке от дороги, что ведет от Вефиля в Шехем и на юг от Левоны.

И они научили вениамитян, говоря:

– Идите, спрячьтесь в виноградниках и наблюдайте. Когда девушки Шило выйдут, чтобы кружиться в плясках, выбегайте из виноградников, хватайте каждый себе в жены одну из девушек Шило и ступайте в землю Вениамина...

Так вениамитяне и поступили. Когда девушки плясали, каждый мужчина схватил по одной и унес, чтобы она стала его женой. После этого они вернулись в свой удел, отстроили города и поселились в них.

Питер за три дня.

Санкт-Петербург наверно самый туристический город в России после Москвы. Город, в котором каждый камень дышит историей, людьми, которые здесь жили, войнами, дворцовыми переворотами, революциями.

Санкт-Петербург, или Питер, как его называют местные жители, интересен как любителям истории, так и любителям архитектуры и искусства, а также и тем, кто просто ищет ночных развлечений. В городе не прекращается жизнь даже когда на Неве (главная река города) разводят мосты.

Нам с вами, людям, отвыкшим от России, стоит взять на заметку несколько особенностей, с которыми нам, в отличие от иностранцев, не владеющих русским языком, придется столкнуться ближе.

Итак, по прибытии в аэропорт. Паспортный контроль очень долгий, можно подумать, что они там чай пьют, но это не так. То ли компьютеры у них медленные то ли  запросы о ваших данных отправляют напрямую в ФСБ (на мулах). После удачной проверки (для вас) вас досматривают, как будто вы попадаете на секретный объект. Потом багаж и таможня. Зелеными коридорами пользуются только по блату. Все на досмотр!

Телефон. Тут вы огорчитесь, если вы купили в Израиле интернет пакет.  Всего за три доллара вы покупаете симку и забываете обо всех проблемах на месяц! Если вы всего три дня в Питере, как и я, не расстраивайтесь, просто сохраните ее! Передадите вашим знакомым, которым порекомендуете поездку.

Если вы в первый раз и не знаете куда ехать, вам лучше всего взять такси. Не берите такси в аэропорту! Выйдет в два раза дороже. Классная фирма Таксовичкоф вас обслужит в любой точке города, вам надо лишь позвонить. Обсуживание быстрое, учтивое, а главное честное! Телефон 333-00-00, и я у них не работаю!

Метро и автобусы. Метро в Питере не самое развитое, от станции до нужной вам точки можно потом добираться полчаса пешком. Можно и на автобусе, но так как туристов там больше чем местных, особенно летом, спросить не у кого. Хотя ходит транспорт часто и быстро. Билеты на автобус купите у кондуктора (жив, курилка!) в самом автобусе. С водителем никто не говорит, он в отдельной комнате.

Погода. В Питере идет дождь. Даже если вам кажется, что небо ясное и греет солнышко, возьмите с собой зонтик. Шансы, что он вам не понадобится, равны нулю. Влажность высокая, и поэтому уже в 20⁰ по Цельсию вам будет душно. Так что летом минимум одежды и зонтик.

Гостиница. Берите в центре. Сейчас модно брать апартаменты, но там свои условия, я человек старой школы и люблю стандарт. Знаю, что во время моего отсутствия мне поменяют белье. Ищите гостиницу с лифтом. Да, да вы прочитали это. Если вы об этом не подумаете, вам придется тащить ваш скарб по очень неудобным ступенькам на второй или третий этаж. Ковровое покрытие пола может издавать запах, так что выбирайте паркет. Из-за шума можете не беспокоиться, стеклопакеты в окнах обеспечивают хорошую звукоизоляцию. Добро пожаловать!

Итак, вы приехали, и теперь строите планы. Что вас интересует? Если развлечения, тут непочатый край. Вы можете заказать катер, музыка и пабы всю ночь. В 1:40 разводят мосты и пьют шампанское.

Любителям искусства придется туго. Эрмитаж это рай, но рай без кондиционера. Три миллиона произведений искусства сосредоточены в пяти зданиях соединенных между собой. Выставлено всего 60 тысяч, думаю, вам хватит.

Жизнь в Питере заканчивается поздно, и поэтому рано не начинается. Музеи и пункты обмена валют начинают работать в 10 утра. Люди тут живут разные. Среди пожилых можно часто увидеть типаж путиловского рабочего с усами, как в фильмах про революцию. Россия родина слонов, она стоит за мир и встает с колен, а запад строит свои козни постоянно. Поэтому старайтесь со встречныи вам людьми говорить о чем угодно, но не о политике. И не улыбайтесь! Это вызывает недоверие.

Экскурсии по рекам и каналам есть на каждом причале, Поездки на автобусах преимущественно с Гостиного Двора. Архитектура уже наверняка успела вас впечатлить. Пока вы ехали в центр, по правую и левую сторону от вас дома сталинского ампира, сталинский неоклассицизм – это визитная карточка Ленинграда. Верхние этажи и карнизы получают освещение. Даже ширина проспектов не смягчает этого агрессивного величия. Центр города это модерн, арт-ново, барокко. Реки и каналы заключены в гранит.

Еда. В России, не как в Израиле, где каждая забегаловка ресторан, существует деление на категории – столовая, там вы можете непритязательно пообедать, кафе, бар, ресторан и клуб. Пельменные и шуарма (Шаверма) в список не входят. Кашерный ресторан есть на Лермонтовской, напротив синагоги, по субботам он, естественно, закрыт.

 Так же можно купить еду в супермаркетах, которые прячутся в больших торговых центрах. Овощи и фрукты взвешивать надо самим. Можно пойти на рынок. Где ближайший – спросите у консьержа в гостинице. Рынки здесь отличаются. Вам стоит запастись мелкими деньгами. На рынке не торгуются и могут не продать если нет сдачи.

Чтобы понять историю Питера за три дня (конечно, это не вдумчивое изучение, а только наброски), вот что вам нужно:

Посетите Петропавловскую крепость. Там, в Петропавловском соборе находятся захоронения российских царей. Там же и Трубецкой бастион, политическая тюрьма, где сидели видные деятели истории России – Горький, Троцкий, Желябов, Ульянов.

Побывайте в  Петергофе и Царском Селе (Пушкин). Это Российский Версаль. Вы увидите, как жили русские императоры и императрицы и узнаете много нового о русской истории, тем более, если сами вы там не жили или не жили там четверть века, да и в школе советской все преподавалось иначе.

Совершить путешествие по рекам и каналам. Реки и каналы это душа Питера. Они вам расскажут всю свою историю, от Петра великого и до сталинских времен. Тут вы увидите как сегодня по настоящему возрождается великий город.

Отправьтесь на  Дворцовую площадь. В Эрмитаж идти необязательно, в Пушкине и Петергофе вы уже видели достаточно картин. Походите по набережной, увидьте разведенные мосты. Насладитесь волшебством.